Рейтинг любви
Шрифт:
– Да ничего особенного он не говорил, – несколько меланхолично ответила Лилия Горная. – Делился личными житейскими проблемами.
– Я так и знал! – вскричал Вокс, прижав ладони к вискам. – Жаловался на то, что я ему мало плачу! Но весь город знает: Саша Огуранов, работая у меня на студии, живет в достатке, катается, как сыр в масле!
– Сашка в своем репертуаре – плачется на жизнь, – пробурчал красавец Анатолий Сергеевич. – Между прочим, я не устаю ему повторять: «Работать надо, Саша, работать, а не деревья околачивать».
– Бедный Огуранов! Душка Огуранчик! – заверещали Аля и Оля. – Мальчику так не хватает женской руки, женского любящего сердца, женской теплой души!
«М-да, – цинично заметила
– Ой, ну Огуранов и зимой и летом одним цветом, не меняется. Дает стране угля! – раздраженно изрек Стас Чуваков, засунув руки в карманы зеленого плаща и позвенев там денежной мелочью. – Витька, я тебе миллион раз твердил: «Не возись с полоумным!» Он у тебя лишний доллар тянет! Лучше мне этот доллар заплати!
Тут среди студийцев поднялся спор, шум, гам, только Лилия Горная сидела спокойно, наблюдая за чужими волнениями и продолжая не спеша потягивать газированный напиток «Колокольчик». Ее лаконичное пурпурное платье в рабочей обстановке студии «Бим-бом» завораживающе пламенело, словно невесть откуда взявшаяся роза на диком лугу.
Когда страсти улеглись, Лилия обратилась к Виктору Воксу:
– Виктор, я хотела бы с вашей помощью сделать два звонка. Вполне вероятно, что после них ситуация с Сашей Огурановым станет несколько яснее.
– Пожалуйста, пожалуйста, – засуетился хозяин радиостудии «Бим-бом». На его лице светилась затаенная радость: он явно влюбился в голос неповторимой сыщицы. Было примитивно видно, как на душевные раны господина Вокса, когда она говорит, прям-таки льется целительный бальзам. – Вот телефон, не стесняйтесь, у нас тесновато, поэтому мы не можем рассредоточиться по рабочим углам и будем счастливы присутствовать при ваших разговорах.
– Мне никто не мешает, – доброжелательно отозвалась госпожа Горная. – Если мне не изменяет моя эрудиция и память, великий сыщик Шерлок Холмс говорил: «Нам мешают жить преступления и трупы, а если тебя окружают живые люди – это еще не беда».
– Ах, неужели так говорил Холмс? – изумилась оператор Аля. – Он же литературный вымысел! Он говорил только то, что сочинил писатель Конан Дойл, а этот афоризм я что-то не припомню.
– Дорогая моя, – авторитетно заявила Лилия Горная, – пусть Шерлок Холмс – литературный герой, но это совершенно не мешает ему жить в веках, действуя сообразно собственному разуму!
Тут присутствующие замолчали, потому что на этот раз высказывание гостьи потрясло их глубиной и мудростью.
Стас Чуваков снова загремел мелочью в карманах, как гремучая змея кончиком раздраженно поднятого в воздух хвоста, и пробормотал:
– Круто.
Снова воцарилась тишина.
Если сотрудники «Бим-бома» пытались осмыслить последнюю фразу госпожи Горной, то сама она за общую минуту молчания успела передумать сотни вещей: как там на даче дочь Гортензия и муж Барашек? Почему на кухне Зойки Гонсалес регулярно случаются обмороки? Какой лак для ногтей купить в пятницу в супермаркете? Стоит ли идти в баню со звукорежиссером Герой Вербиной – заядлой парильщицей и самодеятельной массажисткой? Не провалится ли послезавтра, в четверг многострадальная программа «Ужастик для взрослых»? Как продолжать держать на коротком поводке Алеся Валерьевича, клюнувшего на ее сумасшедшее кокетство и вынужденную актерскую игру? Даст ли он ей двадцать пять тысяч долларов на мифическое освоение латиноамериканских танцев? Неужели она решит свой квартирный вопрос и, продав однокомнатную квартиру, купит двухкомнатную? Какой должна быть будущая радиопрограмма о любви и взаимоотношениях полов? Наверное, ее стоит ваять, отталкиваясь от постулата старины Дарвина: мужчина и женщина – это
– Уважаемый Виктор, – наконец нарушила она всеобщее молчание. – Продиктуйте, будьте любезны, домашний телефон Валентина Матвеевича Пёсика.
Сотрудники «Бим-бома» очнулись от размышлений и переглянулись: видимо, Лилина просьба показалась им неуместной.
– Понимаете ли, глубокоуважаемая гостья, – вкрадчиво заговорил Виктор Вокс, – вы просите невозможного. Домашний телефон Пёсика – наше достояние и благосостояние. А вдруг вы – лазутчик из конкурирующей с нами радиостудии и вам хочется переманить от нас Валентина Матвеевича для рекламной работы? Но если вы настаиваете, если вам это очень нужно, если это вопрос жизни и смерти, если вы спать больше не сможете, если расцените получение от меня этого секретного телефона как поступок настоящего взрослого мужчины…
Лилия Горная отодвинула пустой стаканчик из-под «Колокольчика» и расхохоталась так, что задрожали стекла в окнах. Ее смех говорил сам за себя: нужен мне ваш Пёсик, словно собаке дубленка или рыбке – трамвайный билет… Да, кстати, иногда Лилия позволяла себе безумно хохотать, как говорится, вела себя без тормозов и без ветрил. Чаще всего она это делала перед эфиром, прочищая легкие и горло.
Вокс принялся вращать круглыми глазами, раздувать нервные ноздри больше обычного. Он размышлял в режиме нон-стоп и, наконец многозначительно переглянувшись со своими сотрудниками, будто падая с горы, отчаянно закричал:
– Ваша взяла! Дам телефон! – Решительно сунул в руку Лилии Горной визитку артиста и нервно заерзал рядом, пока гостья неторопливо нажимала кнопки телефонного аппарата.
Когда трубку на другом конце провода сняли, радиоведущая вернула визитку Воксу, царственно кивнув. Мол, благодарю покорно.
– Але, – бархатно проклокотала она в трубку, – Стеллочка, это ты? Узнала? Это я… Да, да, та самая женщина в васильковом венке и парусиновых тапочках… Да, да, сколько лет, сколько зим. Позови, будь добра, Валечку. Что ты говоришь? Неужели? Разве это может быть? Уехал на гастроли с театром кукольной пантомимы? Три дня назад?.. Нет, я звоню просто так… Ах, ты имеешь в виду то шумное дело с ограблением Оружейной палаты в прошлом феврале? Да, я участвовала. Ничего особенного. При задержании преступник несколько пострадал – пятнадцать пуль в правом предплечье и три ножевых ранения в ягодичные мышцы… Как? Ты не знаешь, из-за чего разгорелся тот кремлевский сыр-бор? Из-за броши с изумрудами царя Соломона!.. Вот именно, дешевые пустяки!.. Драгоценности бывают и покруче… Конечно, как-нибудь заеду в гости, дорогая. Надеюсь, ты также красива и неотразима, как в день вашей свадьбы? Я помню эту гениальную фотографию, где ты похожа на Грету Гарбо… Валечка не мог жениться на одуванчике, он мог выбрать только розу. Лучшую из роз… Целую. Пока.
«Бимбомовцы» слушали этот разговор, приоткрыв рты. Один лишь Стас Чуваков сердито то запахивал, то распахивал свой плащ, раздраженно звенел центами, пиастрами и рублями в кармане, суча под столом ногами.
Когда Лилия Горная положила трубку, Чуваков раздраженно заявил Виктору Воксу:
– Витьк, пошел я! Дел у меня – выше крыши, а вы какие-то глупости обсуждаете: жизненные трудности Огурнова, изумруды царя Соломона, бездыханные тела. Привет!
Поведение очкарика в зеленом плаще было прозрачно, как слеза младенца. Он взъерепенился, потому что любил, чтобы все взоры обращались на него. Это же он три раза в неделю загружал эфир своим жизнерадостным голосом, чувствуя себя при этом орлом в поднебесье, а не идиот Огуранов! И ему, Стасу Чувакову, очень хотелось чувствовать себя орлом в обычной жизни… А тут уже целых полчаса разговоры разговаривают про неудачника – главного старшего менеджера.