Рейтинг любви
Шрифт:
– Знаешь что, милый? – ласково отпарировала Лилия. – Я не виновата, потому что еще не научилась сама себе звонить по телефону… Ардальош, ты совсем, по-моему, обнаглел!
Лилия сняла трубку. На другом конце провода раздалось сопение и клокотание.
– Не робейте, пожалуйста, – поприветствовала ведущая. – Я вас слушаю.
– Лилия, это я, Алесь Валерьевич. Звоню, чтобы сообщить: ваш последний выход в прямой эфир – шедевр.
Голос шефа был взволнован, то и дело басовые нотки срывались на
– Добрый день, Алесь Валерьевич, – медово проговорила Лилия и снова села в кресло, положив ногу на ногу. – Шедевр не шедевр, но стараемся, как можем.
Ардальон Мозолькин, осознав, кто позвонил коллеге, встал навытяжку, на его лице было написано: «Здравия желаем, Алесь Валерьевич!»
– Послушайте, Лилия, под громадным впечатлением от вашего эфира я написал пару строк. Прочту, – услышала ведущая.
Шеф волновался и полминуты прочищал горло трубным «кхе-кхе-кхе!». Потом выдал:
– В моей душе живет твой страстный танец. Ты – моя нимфа. Я – твой заяц.Алесь Валерьевич замолчал, тяжело дыша, видимо, ожидая благодарного женского лепета.
Интуиция радиоведущей встрепенулась. Лилия покачала носком туфельки и ответила импровизацией:
– Спасибо, милый заяц, скоро в танце Мы поплывем, и будут обжиманцы.– Двадцать пять тысяч баксов через два дня? – просипел шеф.
– Да. И программа «Люлю не хохо» – через неделю, – бархатно проворковала Лилия Горная.
– Милая обворожительница, – мягко откликнулся Алесь Валерьевич, – «Люлю не хохо» – не совсем привычное уху словосочетание. Думайте над названием, которое рассечет эфир, как огненный меч, пронзит уши слушателей отравленной стрелой. И чтобы меня лично от этого названия парализовало на несколько секунд.
Тут шеф задохнулся, закашлялся и положил трубку.
Вот как ухаживают настоящие мужчины! Во-первых, они отслеживают твой прямой эфир, во-вторых, пишут глупые, но искренние стихи, в-третьих, берут быка за рога, сообщая, о том, что мысль о баксах их не оставила. В-четвертых, мечтают о параличе от твоего творчества.
Ардальон Мозолькин продолжал стоять навытяжку.
– Смена караула! – весело проговорила Лилия, легонько стукнув Ардальона кончиками пальцев правой руки по животу. – Все! Я ушла!
Последнее, что она увидела – толстые подошвы Арины Мацуомовны лежали одна на другой и не двигались. «Устала женщина», – решила Лилия, закрывая за собой дверь кабинета.
В баре пахло кофе, песочными пирожными и острой копченой колбасой. В помещении царил сумрак; низкие
Буфетчица Тамара, женщина сорока с лишним лет в обтягивающем трикотажном костюме с фантастически откровенным вырезом – он длился почти до пупка, открывая уже давно несоблазнительную полоску Тамариного тела, возраст есть возраст, – стояла около аппарата, который варил кофе, и курила.
В баре находилось человек десять. В основном это были пары: операторы и звукорежиссеры, авторы и редакторы, продюсеры и курьеры. Все они делали вид, что горят на работе, обсуждая только что прошедшие эфиры и будущие планы.
– Лилечка, привет! – обрадовалась Тамара Лилии Горной. – Кофе, пепси, чай, фанта, бренди со льдом, квас с хреном, пиво «Клинское»?..
– Для начала дай мне телефон. Я мобильник дома забыла, – попросила Лилия.
– Пожалуйста, пожалуйста, – засуетилась Тамара. – Все мое – твое, родная.
Телефонный аппарат цвета болотной тины оказался на стойке. Радиоведущая, заглядывая в блокнот, набрала телефон пельменной на улице Лесная.
– Алло, пельменная «Д+М» слушает! – бодро отозвался высокий мужской голос с мягким армянским акцентом.
– Очень приятно, – ответила Лилия. – Извините, а что такое «Д+М»?
– Зачем тебе сразу все знать, дорогая? Приходи, пельменей поешь, тогда скажу, – обрадовался мужской голос.
«Не хватало мне сегодня только пельменей поесть», – грустно подумала радиоведущая, а в телефонную трубку сказала:
– Спасибо, уважаемый. Позовите, пожалуйста, Марину.
– А… кто… кто ее спрашивает? – мгновенно насторожился мужчина. – Зачем тебе Марина?
– Как зачем? – искренне удивилась Лилия Горная. – Поговорить.
– О чем поговорить? – почти грозно вопросил мужчина. – Кто тебя подослал? Его имя, быстро! Я вас всех выведу на чистую воду!
– Послушайте, уважаемый, Марине разве пять лет, а вы ее папа, который контролирует каждый шаг ребенка? – почти возмутилась радиоведущая. – Дайте Марину, и точка!
Лилия стукнула кулаком по столу. Глупые ревнивые мужчины всегда раздражали ее почти так же, как разваренный репчатый лук в застывшем мясном холодце.
– Ты у меня еще ответишь за такую грубость! – завопил мужчина, затем в трубке раздались шуршание, скрежет. Лилия поняла – у ревнивца рвали из руки трубку, и внезапно осипший тяжелый женский голос выдохнул прямо в ухо радиоведущей:
– Я слушаю.
– Марина, здравствуйте. Вы, наверное, не помните… – начала Лилия Горная.
– Как не помнить – помню. Вы – Лилия Дмитриевна, въехали в мою квартиру десять лет назад, – сказала Марина Лунян, бывшая Духова. – Я помню всех, кто встречался мне в жизни.