Резервация монстров 2. Одна из них
Шрифт:
— Да причем тут я? Ты делаешь это только ради себя!
Его улыбка стала шире.
— Да, — согласился он миролюбиво, — и именно ты нужна мне, как воздух. А я не могу не дышать, так что сделаю всё, чтобы тебя заполучить. Уже сделал, идём.
Я всё же не выдержала. Уж очень не хотелось ощущать его рядом, в непосредственной близости от себя. И поэтому я резко, стрелой сорвалась с места с единственным горячим желанием достичь дверей своей комнаты быстрее него, чтобы успеть запереться там на все замки и пересидеть до победного. Но убежала я недалеко. Гер помнил, что в прошлый раз бегство закончилось бросанием грязью и промокшими ногами,
— Ну уж нет! — засмеялся он довольно, разворачивая меня к себе лицом, — это последний раз, когда ты пыталась от меня сбежать. Последний, Рин!
Я тяжело дышала от страха, чувствуя, что на этот раз за его словами кроется нечто действительно жуткое.
— Хотя там, куда мы направляемся, ты можешь бегать куда душе угодно. Это маленький уютный остров на другом конце океана. Я прицеплю на тебя маячок и буду выслеживать, а когда найду, сделаю всё, что посчитаю нужным. Всё, Рин. И на это у нас будет неограниченное количество времени, думаю, вся жизнь. Хотя… — он с сожалением поглядел на мои губы, и, взяв меня одной рукой за подбородок, с нажимом провел по нижней своим большим пальцем, — нет, сейчас почти уже нет времени. Меня преследуют, поторопимся.
Гер помедлил мгновение, потом буквально на пару секунд прижался к моим губам так быстро, что я даже не успела отпрянуть, затем привычным движением подхватил меня на руки и потащил в ту сторону, откуда появился несколько минут назад. Я едва не зарыдала навзрыд от собственного бессилия, но сдаваться всё же не собиралась. Не на ту напал, гад такой! Внутри меня медленно и неумолимо забурлила черная ярость. Всё! Он меня окончательно доконал!
Собрав в кулак все свое мужество, я решительно рванулась из чужих рук, и прыгнула, но тот успел ухватить меня за платье, и ткань жалобно затрещала, разрываясь от подола почти до талии. Этот звук в подобном обществе навевал крайне неприятные воспоминания. Я поднялась во весь рост, обернулась и что есть силы отвесила ему хлесткую пощечину.
— Хватит портить мою одежду! Хватит портить мою жизнь!!!
Пока тот не успел опомниться, я вырвала остатки подола из его рук, и кинулась на мужчину, как дикая кошка, изо всех сил злобно впиваясь в него ногтями.
Опытным путем я уже выяснила, что бежать бесполезно, но нанести максимальный урон я все же попытаюсь. Живой не дамся, а душу отведу! Уж за слишком многое он мне задолжал!
Я рвала и метала, визжала, царапалась и зверски кусала его за всё, до чего могла дотянуться: за руки, пальцы, ладони, шею, грудь, остервенело пытаясь добраться до ненавистного лица. Но тот лишь со смехом отмахивался, как от злобной собачонки, и в ответ старался поймать меня в объятия. Старался не сильно, явно не воспринимая меня всерьёз, и потому я каждый раз уворачивалась, нападая снова и снова. Но, казалось, все мои царапины и укусы были ему нипочем. Это было для него игрой. Вся моя ярость и горькое отчаяние, все мои чувства для него значили ровно ноль. В общем, ничего нового. Всё как всегда.
— Некогда Рин, время! — воскликнул он наконец, устав от моих диких нападок.
Мужчина оторвал меня от своего рукава, и, крепко сжав мое лицо, решил унизить очередным поцелуем со вкусом горькой ванили. Чтоб тебя! Я в ответ радостно укусила его за губу! Получай, вражья морда! Что,
Тот дернулся, слегка отстранившись, но не выпустил меня из рук. Его глаза горели, а по окровавленным губам змеилась жуткая усмешка.
— Прибереги страсть, любовь моя, она тебе совсем скоро пригодится, — и он сдавил меня в объятиях так, что затрещали рёбра, и снова с силой прижался к моим губам, на этот раз не оставляя мне ни малейшего пространства для манёвра.
И тут моих ушей достиг леденящий душу оглушительный звериный рык, зловещим громовым раскатом прокатившийся по всему парку, отчего моя душа провалилась в пятки, и затаилась там до более безопасных времен. И в следующую же секунду голова Германа резко качнулась назад, одновременно отлепляясь от моего рта, а его руки напряженно отдернулись, отпуская и невольно потянувшись за голову.
Стоило мне только почувствовать себя на свободе, как я отбежала на безопасное расстояние и, обернувшись, с силой зажала рот руками, чтобы не заорать, стоило лишь мне увидеть, что схватило Германа.
Расширенные дикие глаза черного как смоль монстра сверкали ярко-алым, оскаленная пасть демонстрировала две пары опасных клыков, а его сильная когтистая рука крепко удерживала Гера за волосы, не позволяя тому даже дернуться.
Несколько секунд я в ужасе таращилась на открывшуюся мне картину, а потом до меня дошло. Передо мной был всего лишь эрсиорх в своей истинной форме. Темный, как ночь, клыкастый и красноглазый демон местных катакомб. А я знала лишь одного эрсиорха, кто днём и ночью торопился бы мне на помощь.
— Ктиаран!
Но тот даже не пошевелился, будто и не слыша. Свободной рукой он потянулся назад, за спину, и неспешно вытянул оттуда знакомый нож со светлой костяной ручкой…
— Я знал, — прошипел эрсиорх изменившимся звериным голосом, — что пожары никогда не происходят сами по себе, — и замахнулся ножом…
— Кти, пожалуйста, не надо…, — прошептала я побелевшими губами, глядя, словно в замедленной съемке, как острое лезвие, вспарывая воздух, несется к обнаженной мужской шее, — ты же не убийца, Кти…
Но тот, к счастью, не успел достичь цели. Гер не собирался умирать. Он дернулся, и одним по-кошачьи ловким движением вырвался из рук полуящера, оставляя у того в пальцах клок собственных волос. Нож был выбит из когтистой руки, на что Кти оскалился еще страшнее, злобно зарычал, и одним мощным движением кинулся на давнего врага. Они сцепились. Их движения были настолько быстрыми, что не было ни малейшей возможности за ними уследить. Я до боли сжала пальцы, с ужасом наблюдая за злобным мельтешением этого зверского поединка.
Рыча, клацая клыками и грызясь, как сумасшедшие, они катались по земле, не обращая внимания ни на что вокруг.
Я плакала, изо всех сил крича им, чтобы они прекратили, умоляла, взывала к благоразумию, но всё было бесполезно. Кажется, свершилось то, о чем они оба так давно мечтали, и потому мужчины с упоением отдавались древнему как вселенная процессу уничтожения друг друга. Как говорится, и пусть весь мир подождет.
Этот тёмный рычащий комок из сцепившихся мужских тел мог бы портить газон еще очень долго, не докатись он до места, куда упал тот самый нож. Я не поняла, кто схватил его первым. Но вскоре увидела, как Кти, тяжело оседлав противника, приставил ярко сверкнувший клинок к его горлу. Как бы не ненавидела я Германа, видеть его мертвым мне отнюдь не хотелось, а уж тем более, чтобы Кти замарал руки его кровью.