Резервный день

«Для него теперь самым мучительным

в жизни был момент пробуждения,

когда он, только что очнувшись ото

сна, заново осознавал своё несчастье».

Стендаль «Красное и чёрное».

Сейчас июнь. Я пишу за этим незнакомым деревянным столом по совету папы. Папа сказал надо писать так, чтобы постороннему было всё понятно. Все преступники пишут папе апелляции. Папа сказал: после суда и вынесения приговора преступники и их родственники как и я – на грани, переживают сильно и начинают писать жалобы и протесты. Папа говорит, что эта писанина мало на что может повлиять, и преступники об этом догадываются. Но всё равно пишут. С кучей ошибок, но пишут. Напишут и успокоятся…

Отсидят и выйдут. Я теперь у папы в доме – сижу. Но в любой момент, в отличие от преступников, могу выйти.

Тюрьма в нашем городе Мирошеве – знаменитая, со всего региона к нам везут. Пересылочная тюрьма. Здание тюрьмы стоит напротив кремля, но сильно правее, если стоять к кремлю спиной. Здание строилось на совесть, на века, на вечность. Строили тюрьму монахи. Стены – почти как в кремле толстые, но бойниц, как в кремле, нет.

В тюрьме можно ручку попросить и бумагу, и написать прокурору по надзору. Прокурор по надзору – это мой папа и есть. Папина невеста – я с ней сегодня познакомилась – она психиатр, она, как и папа, обещала мою исповедь внимательно прочитать. Она после университета в психоневрологическом диспансере начинала в Москве, и почти сразу – в связке с полицией, но скоро папа её к нам переманил. А у нас в Мирошеве диспансера нет, у нас просто в больничке психиатрическое отделение. И поликлиники, детская и взрослая, тоже в больнице. И папина невеста – там, в специальном кабинете. Прежде чем на учёт ставят в ОДН 1 , нарушителя должен детский психиатр осмотреть: поговорить, поставить предварительный диагноз. И папина подруга ставит предварительный диагноз. Потом, по решению инспектора, нарушителя кладут в больничку на обследование. И диагноз подтверждается или опровергается. И только потом начинается следствие. У нас в Мирошеве подростки сложные, и наркоманов очень много, в ОДН много работы. По статистике, чем южнее по Центральной России, тем ситуация с наркоманией ещё хуже. Мы –то север. У нас в Мирошеве самый неблагополучный район – Иголочка. Это рабочая окраина, там была фабрика игрушек и игольный завод. Теперь игрушечный завод закрыт, а игольный – работает, но не в полном объёме. Отсюда – безработица и криминогенная обстановка. Папина невеста… она такая милая. Я не знаю, как зовут невесту. Меня вчера сюда привезли, мы с мамой об этом доме, и уж конечно о невесте, и не догадывались. Видели папину стройку два последних лета, когда за травами в Семенной ездили, но не знали, что это папин коттедж. Стена – два с половиной метра, каменная. Хороший дом, и валерианой не воняет, как в нашей квартире. Папина невеста пришла утром сюда ко мне, представилась – я моментально забыла, как её зовут. Может, это гипноз? Она всё-таки профессионал. А может, потому что я ночью на пруду замёрзла сильно? Странное имя. Знаю, что на А. начинается. Моё имя тоже на А. Поэтому я точно помню, что с этой гласной начинается.

Папина невеста мне сказала:

– Давай знакомиться.

– Давайте, – отвечаю: – Я –Арина.

– А я, – ответила она, – а-а-а…А.

А.

Не Арина точно. И не Анастасия (ненавижу это замусоленное имя). Вроде Ангелина, или Акулина. Может, Аглая? Нет. Буду звать её А. Хорошая она. Хорошо у них. И чипсы можно есть. А так и сказала:

– Можешь есть чипсы сколько угодно. Хоть десять пакетов. Если плохо станет, вызовем доктора и всё.

– И всё?! – поразилась я.

– И всё.

– Не надо доктора. Если что, я сама знаю, что делать.

– Хорошо, ты же у нас химик, – улыбнулась А.

– И это вы знаете?

А. кивала, улыбалась. Тогда я осмелела и стала просить самые важные свои вещи:

– Вы мне пожалуйста мой фармакологический справочник привезите, лимонную кислоту, лимоны, активированный уголь и минеральную воду в стекле, ноутбук и флэшки.

– Всё здесь есть, Ариша, мама тебе всё передала…

– И она на вас не накинулась? – испугалась я.

– Нет, что ты. Она о моих отношениях с твоим папой ничего пока не знает. И потом – я же в форме была.

– Ну и что? Мама очень подозрительная, а вы – такая красивая.

– Это ты красивая, Ариша, – вздохнула грустно А. – А я – что? Так – блёклое подобие тебя и твоей мамы.

– Но папа теперь с вами?

Она вздохнула, неловко опёрлась о стол:

– Да. Но я…

– Что? – испугалась я. – Беременны? От папы?

– Да нет. Ну что ты! – улыбнулась А. – Просто я хотела сказать, что на такие безрассудства, как ты, уже не способна.

А. замялась и вышла из комнаты. По-моему она мне завидовала.

Мама конечно же догадывалась об А., мы обе последний год догадывались, но вслух не говорили. Я не раз видела испуг в маминых глазах, когда она смотрела на кухонные настенные часы. Потому что не может сауна и теннис в час ночи каждый день заканчиваться. Каждый день в течение двух лет! А ведь

было время, когда папа и в десять вечера домой приходил, и в семь. Но в семь – это совсем давно было.

Ангелина или Аглая?

Как только папа стал замначальника УВД к нашей семье стали относиться по-особому. Меня приняли в первую гимназию, хотя до этого не принимали. Я как раз в первый класс туда и пошла, и встретила Дэна. Теперь – это всё не важно. Мне не то что наплевать, не то, что всё фиолетово, но подруга папы мне объяснила, что нужно смириться. И я привыкаю жить без Дэна. Я рада, что объясняю всё здесь письменно и в последний раз.

Университет – в пролёте. То есть – я в пролёте, а не университет. Я не сдала ЕГЭ. Я принесла боль всей семье. Я не пошла на экзамены в знак протеста. И даже сейчас об этом не жалею. И пусть я – псих. Пусть! Я хотела, чтобы не только Дэн, но и все остальные чувствовали себя виноватыми за всё. Мама меня покалечила. Морально, не физически. Физически она меня оберегает, следит за моей фигурой и СОЭ 2 , чипсы запрещает, «колу», фастфуд. Мама на танцы восемь лет меня водила, на бальные, в ДК «Октябрь». А до этого на гимнастику, на спортивную, во Дворец спорта. На танцах с мальчиками проблемы, с партнёрами. Я танцевала с Чопоровым, но мне было неудобно перед Дэном, когда он стал меня встречать отовсюду, когда стал моим парнем. Тогда я танцы бросила. И не жалею. Да в десятом- одиннадцатом и времени особенно не было на танцы. Время осталось только на бассейн по выходным.

Гимназия наша, номер один, – в Военном городке. При въезде – кирпичные остатки КПП 3 с ампутированным шлагбаумом. Он, на две трети спиленный, облупленный, и давно не полосатый, а серый. По старым фото, развешанным в нашей школе, видно, что весь Военный городок был очень красивый и ухоженный когда-то. Когда-то давным-давно… Наша школа теперь – аналогично шлагбауму и многим другим сооружениям Мирошева: облупленная и серая. Но если встать у входа в школу, поднять голову и посмотреть наверх, окажется, что на шапках колонн – красивые завитушки – лепнина. А какой страшный и запущенный стадион! Военный городок – на холме, а стадион – в низине. Бассейн тоже в низине, правее городского пляжа, гаражей и стадиона, но бассейн никто не запускал. Бассейн и дворец спорта всегда доход принесут, в отличие от стадиона. Но раньше дворец спорта тоже облупленный был, когда я там гимнастикой занималась.

На холме, где конечная автобусов, – старинная дозорная башня позапрошлого века, красная, круглая, кирпичная, с зубчиками по верху, и вся – в граффити. В старинной башне – аптека под названием «В башне», ей лет сто. У мамы в этой аптеке – бизнес. Мама занимается элитными и лечебными чаЯми и немного – лекарственными сборами. Чаи ей частично поставляют, а травы для сборов – мы с мамой заготавливаем сами. Травы в средней полосе просто отличные. У нас уникальное место, святое и древнее. Мы же – Владимирская Русь. Мирошев недалеко от Владимира. Недавно наш город стал городским поселением и все близлежащие посёлки и микрорайоны включили в него. Сейчас и пригород, и всё, что дальше –посёлок Семенной, и деревня Тужиловка, родовое поместье писателя Загоскина, – тоже включены в черту города. Указ такой вышел после того как двух мэров сняли, а третьего убили. Названия железнодорожных станций только и напоминают о том, что раньше было. Тужиловка, Семенная, Загоскин и Городок. Хотя были предложения назвать Мирошев-1, Мирошев-2 и так далее –упразднить хотели и старые названия… Да это всё в интернете можно посмотреть.

Травница – это специальность, так мама считает. Она и две её подруги увлеклись травами в медучилище. Мама родилась в Казани, там она и училась. Мама с подругами ездили гулять в раифские леса, в заповедник 4 . Мама говорит, что она с девчонками «по молодости» помешалась на процессах старения, здоровом образе жизни, на противоопухолевых настойках, прополисе и маточном молочке. А в раифском заповеднике – пасеки, монастыри и старцы, посты, молитвы и библиотека. В заповеднике мама увидела старинные рукописные труды с описанием «зелий», книги так и назывались –«травники». Мама говорила, что дотронувшись до книги, она ощутила что-то лёгкое, увидела какие-то силуэты и поняла: травы – это её. Но я думаю, просто в помещении было темно и, пока глаз перестраивался, произошли оптические эффекты.