Режим бога. Эпоха Красной Звезды - 4
Шрифт:
– Никола-ай, а вы здесь каска-адер?
– Я?!! – в его голосе столько возмущения, что мне прямо хочется расцеловать ее. – Вообще-то я исполнитель главной роли!
– Да-а?! А вы где-то раньше играли?
Хороший прикол! Спросить у первого парня советского кинематографа, где он играл. Народ за спиной Еременко тихо прыскает в кулаки, Нигматулин с трудом прячет тонкую восточную улыбку, Альдона невозмутимо ждет ответа.
– Слушайте, мне даже странно как-то… Вы что - совсем не смотрите телевизор?
– Совсем. Я оче-ень занято-ой человек. То гастроли в Нью-Йорке и Лондоне, то фестиваль в Сан-Ремо…
Я
– Ну… «Красное-черное» вы ведь смотрели? – мы с Альдоной театрально переглядываемся и дружно разводим руками – А «31 июня»? Его на этот Новый Год показывали?
– Это где песни Зацепина звуча-ат? Фильм не видела, а песни слышала, конечно. Но это же не вы их пели?
Народ начинает хохотать. Жора Мартиросян с ехидным сочувствием хлопает Еременко по плечу:
– Коль, не расстраивайся, но их группу показывают по телеку гораздо чаще тебя!
– А в последнее время и вообще чуть ли не через день! – подключается к троллингу лысый качок Гена – До популярности «Красных Звезд» тебе пока еще далеко.
Еременко фыркает, но дальнейший разговор прерывает появление начальства. Судя по довольному виду Дурова и Говорухина, инцидент полностью исчерпан.
– Товарищи, прошу сесть. У меня есть для вас ряд объявлений. Во-первых, к нашему дружному коллективу присоединились новые люди. Вижу, вы уже успели познакомиться, но для тех, кто не успел, представляю: Виктор Селезнев и Альдона Веверс – мы встаем и раскланиваемся – Альдона будет сниматься в нашем фильме, Виктор здесь по приглашению Станислава Сергеевича.
По залу пробегает шумок, Дуров «не замечая» его, продолжает:
– Полчаса назад у нас произошел очень неприятный э-э… инцидент. Один из наших каскадеров устроил безобразную драку, напав на Виктора. Как вы понимаете, такое никто терпеть не будет, Константин уволен из съемочной группы и передан в органы милиции. Выяснилось, что он давно в розыске, и дальше с ним разбираться будут уже в Москве. Теперь о сегодняшнем графике съемок…
Дальше выясняется, что сегодня будут сниматься только общие виды: сухогруз «Нежин», на фоне бескрайнего синего моря, дрейфующий пиратский «Mercury», красивые скалы. Операторская группа готовится к выезду, у остальных - репетиции. Завтра начинается съемка нападения пиратов и боевых сцен на палубе «Нежина». Так что сухогруз мы сегодня не увидим, нас ждет лишь спортивный зал. После собрания коллектив разделяется: кто-то уезжает на съемки, кто-то сегодня отдыхает и собирается пойти в город, часть актеров и каскадеров отправляются на тренировку. Мы с Сергеем Сергеевичем и с охранниками выступаем в роли зрителей. Пока все переодеваются, я успеваю переговорить с полковником:
– Злитесь на меня?
Сергей Сергеевич долго молчит, потом отвечает вопросом на вопрос:
– А это поможет? Вот объясни мне: как ты умудряешься постоянно влипать в неприятные истории?
Я тяжело вздыхаю. Как, как?! Карма у меня такая – собрать все шишки в лесу. Мне иногда и самому становится жутковато – невольно возникает шальная мысль в голове, что я словно катализатор притягиваю к себе неуравновешенных людей и провоцирую их на всякие правонарушения. Может, они инстинктивно чувствуют во мне
– Обещаю впредь слушаться беспрекословно и больше не доставлять вам неприятностей.
– Знаешь, теперь мне начинает казаться, что даже это нас не спасет. Ты прямо как природный магнит для неприятностей. Это наверное какая-то обратная сторона твоего таланта и популярности. Ну, подумай сам - пролететь больше тысячи километров, и встретить этого чертова каратиста в туалете какого-то заштатного профсоюзного санатория! Прямо мистика какая-то…
Ох, полковник… знал бы ты, как я с тобой солидарен! Но вообще-то мне приятно, что Сергей Сергеевич больше не винит меня во всех грехах. Только вот фатализм, промелькнувший в его словах, заставляет поежиться:
– Мистика. Согласен… Так вы не злитесь на меня?
– Толку-то злиться… Не это, так что-нибудь другое. С тобой как в футбол на минном поле играть – рванет точно, вопрос только – когда.
– Может, не волновать зря Иманта Яновича?
– Это ты мне сейчас предлагаешь должностное преступление совершить – скрыть от начальства факт своего служебного несоответствия?
– Да, какое это преступление? Зато мы каратиста поймали. И потом – этот псих первый же на меня напал!
– А он сейчас в себя немного придет и во всем обвинит тебя.
– Тогда у меня будет очередное задержание преступника! Еще одну медаль повесят.
Я выпячиваю вперед грудь. Сергей Сергеевич грустно улыбается.
– Вот за это нас с тобой генерал и выпорет.
– За медаль? Ладно, куда не кинь, всюду клин
– И не говори.
Чего ж делать то? Не хотелось бы Сергея Сергеевича потерять. Он хоть и зануда, но мы уже как-то притерлись друг к другу. А вот так пришлют нам нового Кузнецова, и повесишься от него. Надо будет с Альдоной вечером посоветоваться. И в Москву позвонить, узнать как там дела дома и на студии.
– ----
Следующий фурор Альдоны производит в спортивном зале санатория. Тут идут тренировки и репетиции «батальных» сцен. Девушка заявляется в традиционном для тхэквондо кимоно - тобоке. Эта не распашная куртка с глубоким запахом, как у каратистов и дзюдоистов, а цельнокроеная. Белая ткань потоньше, рукава подлиннее – до запястий, V-образный ворот отделан темной вышивкой. Тобок повязан черным поясом. Все мужчины в зале тут же делают «стойку». Вокруг девушки собираются и «советские» и «пираты». Разглядывают. Кто-то из парней даже восхищенно присвистнул. Черный пояс есть только у Талгата. У Еременко – обычный, белый.