Режим черной магии (Санкция на черную магию)
Шрифт:
— Ты дочь своего отца настолько же, насколько дочь своей матери, — сказала я, касаясь ее руки и заставляя ее поднять взгляд. — Всегда отклоняешься от правил.
Она грустно улыбнулась, отчего стала выглядеть еще красивее, смахнула блестки с лица и посмотрела на свой первый дом со слабой улыбкой.
— Я думаю, что мне бы хотелось возвращения моего папы, если он будет счастлив.
Я кивнула, впервые чувствуя, что я, возможно, делаю что-то хорошее.
— Я постараюсь.
Она взлетела с мягким жужжанием, рассыпая блестящую пыльцу над нами. Пирс чихнул, и я задержала дыхание.
— Теперь
Пирс хлопнул по одежде, чтобы скинуть с нее пыльцу.
— Ты не хочешь пахнуть правильно? — спросила я, и он поднял свои брови.
— Она посыпала нас слишком сильно, — сказал он. — Кроме того, зачем нам нужно пахнуть?
Я не знала. На самом деле, меня это не волновало. Испытывая меланхолию, я осмотрелась вокруг, чувствуя ветер, почти пробуя его. Здесь было слишком тихо для моего сада, в котором так долго раздавалось пение и хихиканье пикси под солнцем или звездами. Они тоже ушли или прятались. Пирс сделал небольшое движение вперед, и я скользнула своими пальцами к его. Потому что я нуждалась в его моральной поддержке. Устремив взгляд вперед, я сделала широкий шаг, мои ноги тихо ступали по ухоженной земле, когда я пересекала открытое пространство и видела, как дверь увеличивается. Мой шаг не замедлился, пока я не достигла ее.
Когда я посмотрела на дверь, у меня задрожали колени. За ней был Дженкс, оплакивающий свою жену. Из всех демонов, с которыми я встречалась, всех страшных ведьм, диких оборотней и злых эльфов — это была самая сложная вещь, которую я когда-либо делала. На кону стояла жизнь Дженкса. Я не могла проиграть.
— Может, стоит постучать? — спросил Пирс, пока мы смотрели на дверь.
— Конечно, — собравшись с мужеством, я постучала, зная по ровному звуку, что между ней и пнем не было лишнего пространства. Пирс прочистил горло и выпрямился, как будто мы звали соседей, и спустя мгновение посмотрел меня.
— Ты можешь встать на линию? — спросил он, в его глазах был намек на трепет. — Мне немного страшно сделать попытку. Мне кажется, она может взорваться во мне из-за моего маленького размера.
— Я связана с ней с того момента, как мы сплели заклятие. Все в порядке.
— О, — он заколебался, и я почувствовала покалывание между нами. — Я считаю, что нам следует просто войти, — сказал Пирс, устремив глаза к деревянной двери.
Кивнув, я открыла дверь.
Глава 24
Входная дверь Дженкса открылась в черный тоннель, который был немного выше, чем дверной проем. Чтобы войти, нам пришлось спуститься на ступеньку вниз, и неожиданно спуск в глубину вызвал у меня дрожь по позвоночнику. Здесь было темно, свет доходил только из-за наших спин, и не было эха. В воздухе пахло имбирем, и мои сжатые челюсти расслабились. Я почувствовала в своем сознании легкое поглаживание, и у ноги Пирса возникло мягкое свечение. Это были земные лей-линейные чары света, которые он знал, и я осторожно подняла шар, способная справиться с ним там, где Пирс не мог. Если бы он попытался, его аура, скорее всего, разрушила эти чары. Шар безвременья был холодным на ощупь, и скользким, словно
Пирс снял шляпу и закрыл за нами дверь. По его лицу пробежало изумление, и я проследила за его взглядом, направленным на потолок и стены. Пыльца пикси покрывала все, она ловила свет и источала его, делая еще более ярким. Естественные углубления были покрыты резьбой, чтобы собирать пыльцу пикси, и они светились наиболее ярко, представляя фантастические узоры из завитков и спиралей. Это было очень красиво, и я подумала, что это было сделано меньше чем за два года. Семья Дженкса была поразительной.
— Дженкс? — позвала я тихо, помня, что нас не приглашали внутрь.
Рука Пирса опустилась на мое плечо, тяжелая от предостережения.
— Подожди.
Я повернулась, чтобы возразить, но увидела зеленый купол безвременья, внезапно возникший вокруг нас.
— Святое дерьмо! — закричала я, прижимаясь к нему, когда оса размером с верхнюю часть моего тела приземлилась на круг, ее жало исследовало купол, ища путь внутрь. — Что, черт возьми, это такое?
Пирс обнял меня рукой, чтобы я не разбила его круг.
— Это прекрасная живая охранная собака, вот что это такое, — сказал он, и запах красного дерева сильно ударил в меня. — Я не думаю, что мы бы пахли правильно, даже если бы искупались в пыльце пикси, — пробормотал Пирс, и я молча согласилась, думая, что Пирс и сам по себе неплохо пахнет.
Я не боялась ос, но эта особь размером с гуся ползала по кругу, и ее крылья были сердито наклонены.
— Я собираюсь сжечь ее на счет три, — произнесла я, думая, что некоторое количество сырой энергии безвременья должно было, по крайней мере, ошеломить ее. Я не передумала убивать осу, это было просто — поскольку осы глупы. — Один, два, три!
Круг упал, и я потянулась к линии, бросая в насекомое шар грязного золота. Страх сделал его еще более сильным, чем обычно, и мои глаза расширились, когда энергия забурлила над осой, и та свернулась, упав к нашим ногам. Пирс одобрительно хмыкнул, и я вздохнула с облегчением, видя, что оса лежит на полу, где Пирс может попросту заколоть ее… а потом она взорвалась.
Закричав, я пригнулась, и горячие брызги врезались в стены с мерзким звуком. Над нами прокатилась ужасная вонь, и я выпрямилась, шокированная. Световой шар Пирса покатился, потом уперся в стену и остановился. Смущенная, я повернулась к Пирсу и засмеялась. Он стоял совершенно прямо, брызги из осы были на его бороде и груди.
— Пирс, мне так жаль! — сказала я, потянувшись, чтобы стереть их с него, и его губы сжались.
— Ты не контролируешь себя, — процедил он с нескрываемым раздражением. — Совершенно.
Став серьезной, я поискала что-нибудь, чем можно было бы его вытереть, но была вынуждена воспользоваться подолом своего прекрасного одолженного платья. Собрав подол, я вытерла его лицо, вздрогнув, когда Пирс выбросил руку мне за спину. Взорвались две яркие вспышки света, и тени сдвинулись, когда свечение угасло. Развернувшись, я увидела еще две осы, свернувшиеся на полу, и одна еще двигалась, когда Пирс оттолкнул меня и проткнул ее голову своей «Арканзасской зубочисткой». Из расплющенного насекомого выступила слизь, и я поежилась.