Режиссёр смерти: Последний дебют

Кипари Сан

– И ты тоже надо мной смеёшься.

– Нет, я обеспокоен твоим состоянием. Я вовсе не смеюсь. А что тебе говорит Элла?

– Она тоже обеспокоена и это уже знак того, что здесь явно что-то не так.

– Остальные с вами не согласятся...

– Вот-вот! Ну почему вы не можете мне поверить?!

– Стю, что такое?

Табиб и Стюарт обернулись, – в дверях стояли взволнованные Ванзет и Сэмюель.

– ...всё в порядке, – бросил Стюарт и подошёл к ним. – Замечательная пьеса, не будь пессимистом и радуйся, что ты наконец-то выйдешь в свет, – сказал он

смутившемуся Сидиропуло и ушёл в свою комнату.

– С-спасибо большое, я буду стараться! – воскликнул вослед ему Ванзет и обратился к Сэмюелю. – Кто это такой?

– Мой вечно нервный и подозрительный, но добрый друг-скрипач, – ответил Сэмюель и посмеялся.

Глава 3.2. Грацозина и Баридоль

Кайдерск, 22 января, 1043 год

Время 19:42

Ресторан «Беляш»

Прошёл ещё один утомляющий репетиционный день, но Стюарт не чувствовал себя сильно уставшим, как и Сэмюель, в чьих жилах ещё бурлила кровь. Под конец дня они по инициативе скрипача решили посетить местный ресторан «Беляш», прославленный своей выпечкой и искусными блюдами с театральными названиями.

Заказав себе омлет «Гамлет» и пирог «Вишнёвый сад», Сэмюель сразу же приступил к трапезе, а Стюарт, всё ещё ожидавший торт «Багровый остров» и суп «Пять вечеров», внимательно наблюдал за людьми с соседнего столика и вслушивался в их разговор. Перед ним лежала записная книжка, в руках дрожала чёрная ручка.

Он оценивающе прошёлся взором по тонкой скуластой женщине тридцати четырёх лет с чёрными прилизанными волосами и собранный в густой хвост мелкими кудряшками, мутными чёрными глазами с тёмными тенями, вздёрнутым длинным носиком и тёмными тонкими губами. Она выглядела грациозно и статно, походя на чёрного лебедя, а одета была в чёрное платье с рукавами фонарями, подчёркивающее её фигуру, и сапожки с изумрудным каблуком; на высоком лбу её сверкало три зелёных камешка на цепочке. На вешалке висело её зелёное пальто с охристым мехом на вороте, рукавах и подоле.

«Лебедина Грацозина

Хореограф

34 года

Рост около 180 см

Властная женщина. Невероятно умна и начитана. Предпочитает иностранную литературу стиля нуар, триллеры и детективы.

Очень любит флиртовать с различными мужчинами. Похоже, забывает про своего жениха, либо таким образом дразнит его.

Любит всё дорогое и хорошее, не жалеет на себя денег.

Очень любит чёрный цвет, еду, вино и различные диковинные сладости.

Истинно верующая. Считает, что ходит под защитой и присмотром Бога.

Заботливо относится к своим танцовщицам, ласково зовя их «котятками» или «крошками», однако очень требовательна и бывает строга.

Обвенчана с Адамом Баридолем. Свадьбы ещё не было».

Напротив Лебедины сидел её жених – Адам Баридоль. Это был немного взволнованный и потеющий человек с юношески-розоватым оттенком кожи, постоянной улыбкой на тонких устах, зелёными странными глазами (один зрачок был больше

другого), с моноклем на левый глаз, широкими бровями и большими персиковыми кудрями. Одет он был в тёмно-зелёный пиджак с маленькими лацканами и широкими рукавами-фонарями, кильт на широком поясе, белую рубашку с золотистым маленьким жабо на зелёной броши и коричневые туфли. На вешалке возле пальто невесты висел большой белый берет с тремя зелёными круглыми камешками.

«Адам Баридоль

Художник-мультипликатор

Около 30 лет

Рост около 180 см

Нервно потеющий человек. Тихий, спокойный, мало болтливый. Очень сильно любит свою невесту и слушается её, словно собачка.

Живёт в другой гостинице неподалёку, так как в «ТарТаре» ему не нашлось места.

Приехал как моральная поддержка для Лебедины. Скоро покинет Кайдерск и вернётся в Даменсток.

Мало что могу узнать о нём, так как мы не пересекались и толком не общались.».

– Стю, что ты делаешь?

– Изучаю наших коллег...

– Но зачем ты лезешь в их свидание? Ты же их подслушиваешь, да?

– Да, потому что они говорят не о чём-то романтическом, а о Затейникове! Они, как и я, считают, что что-то здесь не так!

– Но что может быть не так?

– Да всё! – воскликнул Стюарт, когда ему принесли его заказ, и смутился, ибо его испугался официант. – Нет, господин Лонеро, мне вообще не нравится наша авантюра.

– Какая авантюра?

– Эта поездка. Мне всё кажется подозрительным, странным и... неправильным. Всё здесь неправильно и...

– Но как же Элла? С ней тоже что-то не так?

– Да, то есть, нет! Н-не упоминайте Эллу...

– Стю, мне кажется, ты слишком подозревающий и нервный. Расслабься и лучше думай о работе, а иначе сойдёшь с ума от постоянного напряжения! Может, тебе стоит пропить курс успокаивающих лекарств? У Табиба, вроде, они должны быть...

– Не надо! Но, господин Лонеро, разве вас не смущает Затейников?

– Ни капельки. Да, может, он человек странный, но это из-за обстоятельств. У него умер лучший друг, умер любимый дядя и после этого он стал немного... нервным. В остальном он в порядке.

– Нет, я... – внезапно Стюарт вскипел: – Нет, вы не правы, господин Лонеро! Что-то здесь явно не так, раз так считают даже Лебедина с Адамом, и я обязан узнать, что!

Он порывисто вскочил со стула и хотел сказать что-то ещё, как вдруг его схватили за жабо и влажно поцеловали в лоб. Лебедина с усмешкой посмотрела на смутившегося Стюарта.

– А подслушивать нехорошо, малыш, – пролепетала она и ушла с супругом под руку, оставив скрипача гореть со стыда и смущения.

Сэмюель только посмеялся с этой ситуации и сказал:

– Госпожа Грацозина любит неожиданно целовать в лоб.

– Фу, – Стюарт потёр место поцелуя и нахмурился. – Бедный Адам...

– Не думаю, что это очень плохо. Она же в лоб целует, а не в губы. Или ты так говоришь, потому что только Элла может целовать твой лоб?

– Не смейтесь, господин Лонеро!