Режиссёр смерти: Последний дебют
Шрифт:
Вокзал «Кокитос»
– Итак, дамы и господа, – собрав всех перед поездом, воскликнул Хайрон, – сейчас мы отправимся в гостиницу «ТарТар», куда вас всех заселят. Эта необычная и весьма уютная гостиница подготовлена специально для приезжих актёров и находится в недоступном для простых обывателей месте, дабы вы могли полноценно отдохнуть после тяжёлого рабочего дня. Прошу вас следовать за мной.
Стюарт, незаметно для всех держа Эллу за руку, хмыкнул, когда позади себя услышал шутку мужчины в каске про то, что они «отправляются в тартарары». Следуя за Хайроном, все подошли к большому алому
Остановив автобус, водитель в тёмно-синем костюме и с растрёпанными сиреневыми волосами вышел вместе с пассажирами и, надев кепку с надписью «Охрана», повёл гостей к чёрному ходу в помпезное здание. Отворив врата, он любезно пригласил всех в длинный белый коридор и закрыл двери.
– Этот проход нужен, чтобы вас точно никто не потревожил, – пояснил Хайрон и, остановившись, обратил всеобщее внимание на водителя. – Кстати, прошу любить и жаловать – Ехид Цербет, наш водитель и по совместительству охранник.
Охранник поклонился. Движение возобновилось.
Достигнув конца коридора, они прошли по лестнице наверх и вскоре оказались в огромном розовом фойе с мраморным полом и белоснежными колоннами. По левую сторону от входа расположилась столовая, возле неё – кухонька и моечная, ещё рядом оказалась белая лесенка к лестницам на остальные этажи.
Хайрон провёл всех к стойке регистрации и представил Ахерону – молодую регистраторшу с диковинной короткой чёрной стрижкой с маленькими косичками и треугольной чёлкой. Тёмная помада украшала лишь её нижнюю губу, а одета она была в бордовую кофточку с красными широкими рукавами. Характер у неё был, видно, строгий. Эта угрюмость Стюарту не понравилась.
– А также, – сказал Хайрон, – вас будут охранять братья Цербеты: известный для вас Ехид и его старший брат Сифон. Сейчас они вышли на перекур, но скоро вернутся, и тогда вы с ними познакомитесь. Только аккуратнее с Сифоном: он немно-ожечко бывает не в себе.
Пройдя регистрацию, каждый получил по ключу и отправился в свою комнату перебирать вещи и отдыхать. Стюарт Уик, Элла Окаолла и Сэмюель Лонеро оказались на третьем этаже, Пётр Радов – на четвёртом, а Табиб Такута – на втором.
Коридоры с комнатами выглядели очень антуражно: безоконные синие стены с золотистыми узорами украшали картины именитых художников, пол застлал красный ковёр с ромбовидными узорами, с белого потолка свисали тёмные люстры с имитацией свечей под стать зданию. В конце коридора с двух сторон украшали чёрные диванчики и небольшие журнальные столики, между двумя комнатами расположился длинный стол.
Стюарт, устало рухнув на кровать, прошептал:
– Наконец-то, – и ощупал взором своё временное жилище.
Белая комната была достаточно просторной и даже уютной. Большая двуспальная кровать была с двух сторон окружена угловатым дубовым столом (на котором стояли телефон, лампа, чайничек, тарелка со столовыми приборами, а под ним таился холодильничек), тумбочкой и вместительным шкафом. В углу напротив
– Тебе кажется, Стюарт, – успокоил он самого себя, поставил на кровать сумку и стал раскладывать вещи, коих он взял совсем немного: две рубашки (бледно-жёлтая и белая), пара белых брюк, фрак и фиолетовый галстук.
Внезапно раздался протяжный гудок, за которым последовал задорный голос:
– Добр-рое утро, дорогие коллеги! Приятно познакомиться, я – Добродей Затейников, ваш новый начальник! Ну, вернее, режиссёр. С вами мы увидимся завтра, когда Хайрон покажет вам путь к театру (к слову, он находится недалеко от «ТарТара»), а сегодня, прошу вас, отдыхайте и набирайтесь сил! Также приглашаю к десяти часам в столовую, где вас ждёт шведский стол, а затем на ужин к девяти вечера! Засим моё приветствие завершается. Отдыхайте!
Стюарт задумчиво хмыкнул.
– Нехорошее, всё-таки, у меня предчувствие...
Мрачные думы его прервал стук, – пришла Элла. Он впустил её в комнату и слегка смутился.
– Как тебе эта гостиница? – поинтересовалась она.
– Нормально, но что-то меня настораживает.
– Что именно?
– Сам понять не могу.
Они сели на кровать: Элла погладила смущённого Стюарта по голове и поцеловала в холодный лобик.
– И сколько же разных мыслей роится в твоей голове?.. Я разделяю твои ощущения, но давай не будем на них концентрироваться, – она ещё раз поцеловала его в лоб и в щёчку.
– Спасибо, дорогая.
– О, уже дорогая? – бледные щёки покрыл слабый румянец. – Тогда я буду называть тебя дорогой.
– Почему не дешёвый? Хе-хе, шучу.
Он прижался губами к её ладони.
– Кстати, хотела сказать... Моя подруга, Марьям, не очень хорошо относится к темнокожим. Боюсь представить, что будет, если она узнает о наших отношениях, тем более таких спонтанных... Давай пока неделю обойдёмся без «дорогих» при людях, хорошо? Так наши отношения будут более логичны, если мы постепенно их проявим и чуточку больше узнаем друг о друге. Позже я ей всё обязательно расскажу, хорошо?
– Хорошо, только уже почти все с поезда прознали про нас.
– Пусть болтают, я лишь переживаю за Марьям. Она точно сидит в неведении.
– Это та невысокая блондиночка?
– Да. Мы дружим ещё со школы, поэтому я так волнуюсь за неё.
– А почему она плохо относится к темнокожим?
– В подростковом возрасте к ней долгое время приставал друг семьи – взрослый темнокожий мужчина, потому она остерегается и остерегает меня.
– Ты, надеюсь, не боишься меня?
– А чего бояться? Я тебя люблю, а не боюсь, любимый мой.
Стюарт слегка наклонился к ней и пристально посмотрел в блестящие мёдом глаза. Неудержимая радость сверкала в них.
– И тебя не пугают наши спонтанные отношения?
– Нисколько. Я всегда верила в любовь с первого взгляда, потому счастлива, что со мной это произошло. Знаешь, я безнадёжный романтик, хоть и пыталась это отрицать.
– Романтик... Честно, мне казалось, что ты высокомерна и строга.
– Все мне так говорят и, к счастью, ошибаются. Ты и так это понимаешь, я надеюсь.