Режиссеры-семидесятники. Культура и судьбы
Шрифт:
Главным своим достижением сам Левитин считает спектакль «Нищий, или Смерть Занда» по черновикам неоконченной пьесы Ю. Олеши. Это очень мощное, полное драматизма создание на фоне сравнительно коротких, веселых, хотя внутренне и не столь простодушных, работ режиссера. Опять произведение 20-х годов, в котором звучат темы времени. И сквозь эти темы проступают контуры сложной трагической судьбы этого писателя-интеллигента, от которого победившая советская власть требовала компромиссов, внутренних переделок, так трудно дающихся человеческой натуре, необходимости шагать в одном строю с теми, кто был чужд и непонятен. «Все опровергнуто, и все стало несериозно после того, как ценой нашей молодости, жизни – установлена единственная истина: революция», – писал Олеша. И еще: «…та эстетика, которая является существом моего искусства, сейчас не нужна, даже враждебна – не против страны, а против банды установивших другую, подлую, антихудожественную эстетику».
Вот этот конфликт с эпохой нашел отражение
Есть тут еще один представитель писательского мира – Федор Мицкевич (В. Гусев), человек, который не может встроиться в эпоху и потому занимает положение нищего, изгоя.
В 20-е годы действительно существовало два типа творческих людей, первый тип – успешный, идущий в ногу со временем, второй тип – маргинал, время выбросило его из своей орбиты. Маша тоже не нашла дороги в новую жизнь. Ее монолог о том, как она всегда ждет трамвая, который не приходит, говорит именно об этом.
Тема ревности проигрывается и во втором варианте истории с писателем Модестом Зандом. Его бывшая возлюбленная Маша (М. Шиманская) живет с другим человеком (В. Гвоздицкий). А он часами простаивает под ее окнами в желании ее увидеть. Модест Занд – преуспевающий писатель, который собирается ехать туда, где героические представители эпохи созидают будущее. А внутренне его тянет посмотреть на человека, который из ревности покушался на убийство соперника. То есть в Занде есть эта скрытая страсть, с которой ему трудно справиться.
Оба варианта объединены фигурой автора (А. Пономарев), которому и принадлежат черновики пьесы. В обоих этих вариантах автор появляется под именем Модест Занд.
В этом спектакле был интересен его необычный стиль и очень необычная манера игры актеров. Нельзя сказать, что это был психологический театр, хотя тут все роли были сыграны превосходно, точно раскрывали характеры и натуру героев. Нельзя сказать, что это был сатирический театр, хотя здесь было много намеренно утрированной подачи персонажей и речей, которая вскрывала комизм и чудовищную сущность всей фразеологии времени, уверенного в своей правоте. Для зрителей 86-го года – а спектакль был поставлен именно в этом году – вся трескучая фразеология 20-х годов воспринималась комично. Но сколько судеб было уничтожено носителями этой фразеологии в то бурное и тревожное время! Поэтому несколько шаржированная, утрированная игра актеров спектакля была нужна режиссеру, очевидно, для того, чтобы выразить свое отношение к этой эпохе, враждебной человеку, уничтожающей человека, всю его сложность, всю не поддающуюся контролю одного разума, противоречивую сущность. Спектакль был полон внутреннего, скрытого сарказма и ненависти к стране победившего социализма. И внутренней боли за человека, который – и спектакль это многократно подчеркивал и выявлял – не может превратиться в рационально организованную машину. Удивительным образом «Нищий, или Смерть Занда» вскрывал главное качество времени, тогда праздновавшего свою победу, – его чудовищный, не поддающийся объяснению утопизм. Да, утопия! утопия человека-машины, непобедимого строителя светлого будущего, и была главным качеством этого времени, новой идеологемой, которую так едко изобразил Юрий Олеша. Левитин, нашедший старые забытые черновики, вчитавшись в них и осуществив в своей композиции на сцене, передал главный нерв автора.
Черновики пьесы Ю. Олеши не были опубликованы, Левитин взял их у вдовы писателя. Так что именно ему принадлежит честь открытия этого интересного текста. Ставить прежде не попадавшие на сцену произведения писателей 20-х годов, возвращать забытые имена стало своего рода миссией режиссера. В этом прочитывается желание вернуть не просто имена, но целый культурный пласт, ушедший из жизни, насильственно уничтоженный. Восстановить традиции, которые были прерваны по идеологическим соображениям государства, насаждавшего антихудожественный стиль в литературе и театре. Бороться с этой идеологией, которая была еще жива и в послевоенное время, мешала свободе творчества и после разоблачения культа Сталина, въелась в кровь советских чиновников, руководивших искусством. Свобода творчества и была одной из главных тем Михаила Левитина, питала пафос его творчества.
А творчество для Левитина – это особая сфера жизни. Ей подчиняется все остальное. Левитин наделен от природы талантом режиссера и талантом писателя. Он реализует себя и в слове, которым владеет прекрасно, и в сценических композициях. У него вышло уже 16 книг, в которые вошли разные повести и рассказы. Есть книга о режиссере Александре
Левитин и сам представляет собой похожий тип. Достаточно увидеть его в его авторских программах, чтобы понять, что он сам себе театр. Конечно, мы живем в другую эпоху. Это не 20-е годы, когда искусство было без преувеличения главным занятием людей. Такой пир художественных открытий и художественных акций был только еще в Серебряном веке, но 20-е годы и есть во многом продолжение Серебряного века, но через барьер революции, поначалу активизировавшей творческий пафос. В 70-е годы, когда поколение Левитина входило в профессиональную жизнь, искусство и культура тоже многое определяли в жизни общества и были на взлете. Но в первые десятилетия ХХI века их роль упала. Однако поколение Левитина продолжает нести свою миссию, считая, что достижения культуры и искусства – основное дело их жизни.
Из последних по времени работ Михаила Левитина назову детский спектакль «История про Ваксу для любящих родителей и любимых детей» и «Мою тень» Е. Шварца.
Левитин остается верен себе. Он тот же автобиографический художник, в том смысле, что рассказывает о себе, своих переживаниях и волнениях. Но теперь он объединил театр и литературу, поставив детскую повесть, которую сочинил вместе со своей маленькой дочкой. Сам выходит на сцену в роли самого себя, писателя и папы восьмилетней Маши. В этом же спектакле играют и двое его уже взрослых детей от первого брака – Ольга Левитина (заслуженная артистка России, актриса театра «Эрмитаж») и Михаил Левитин. Это дружное семейство демонстрирует главное качество папы – режиссера и писателя: любовь и способность к творчеству, которые он передал и своим детям. Тут, опять же, соединились театр и жизнь, и трудно сказать, чего тут больше – жизни в театре Левитина или театра в его жизни.
Но надо иметь дерзость, чтобы вот так вывести на сцену троих детей, только одна из которых – профессиональная актриса. У Левитина есть эта дерзость. И еще не иссякла потребность в игре, которая преобразует мир. Спектакль про Ваксу очень показателен для Михаила Левитина в том смысле, что он продолжает, как это ни покажется странным, линию его обэриутских опусов, линию авангарда, создавшего особый тип творческого человека, который свое творчество переносит в жизнь и проживает ее как художественное сочинение.
«Моя тень» Е. Шварца подтверждает те же присущие Михаилу Левитину качества – юмор, любовь к игре, веселое карнавальное мироощущение. В этот спектакль Левитин пригласил очень интересного актера из РАМТа Е. Редько, который виртуозно исполняет и роль честного ученого-идеалиста, и его вторую скрытую сущность – коварную тень. Сказочное государство, в которое попал ученый, рисуется не без некоторых смешных намеков на нашу реальность. И на реальность вообще, которая всегда далека от совершенства. В сказочном государстве вовсе не сказочные законы. Министр финансов (Д. Назаренко) и Первый министр (С. Олексяк) коррумпированы, творческая богема в лице певички Юлии Джули (И. Богданова), обладающей добрым сердцем, но вынужденной примериваться к обстоятельствам, продажна. Принцесса (О. Левитина), от которой зависит процветание страны, плохо разбирается в людях и попадается в сети к подлецу. Многомудрый доктор (Б. Романов) предпочитает на все махнуть рукой, чтобы не попадать в сложные положения. Он когда-то изобрел эликсир жизни, но это открытие было замолчано, и талантливый человек после этого сдался. А ученый, влюбленный в Принцессу, – персонаж двойственный. Его идеальное начало вступает в конфликт с темной стороной его личности. И именно эта, темная сторона его личности пользуется успехом у окружающих, которые с удовольствием возводят ее в ранг короля. В финале ученый, перенесший тяжелейшие испытания и оттого несколько поникший, с видом не победителя, но побежденного вместе с простодушной, наивной и преданной ему девушкой Аннунциатой (А. Черных) бежит из сказочного государства, в котором не может восторжествовать ничто хорошее.