Режиссура психического здоровья

Савран Анатолий

На сеанс пришла женщина, одетая во всё чёрное.

«Наверное, умер кто» – подумалось мне. Такое частенько случается: живёт человек обычной своей жизнью, и вроде бы всё как у людей и вдруг… на тебе – Беда за бедой! То с ребятишками проблемы – болеть начинают, то муж с работы до дома не дойдёт – в кювет свалится и покалечится там, то умрёт кто. Хорошо, что додумается вовремя лекаря искать, душу лечить, а не додумается, так и дальше эта дорожка протянется. Интересно, с какой бедою пришла эта женщина?

– Вы ко мне? – спрашиваю.

– К вам –

отвечает женщина в чёрном одеянии .– Порчу снять. Лидия Васильевна, давняя моя подруга, сказала, что если я эту порчу не сниму, то пострадаю не только я, но и дети мои.

Вирус: Лидия Васильевна, это ясновидящая, напарник доктора по работе.

Я: А что за порча? У Вас кто-то умер?

Женщина: Нет. Я со службы… Детишки болеют.

Я: Что за служба? Ах да, простите.… Имеется в виду литургия. Вы веруете?

Женщина: Верую.… В Иисуса Христа. Вера, это моё предназначение.

Я как-то сразу даже не понял, в чём предназначение заключается, однако подтвердил свой вопрос.

Я: Итак, вы желаете избавиться от порчи?

Женщина: Я свято верую в то, что нужно от неё избавиться. Хотя священники говорят, что экстрасенсы от Дьявола. Наверное, совершила большой грех, что сюда пришла.

Чувство неловкости лёгким облачком легло мне на душу, а, может быть, это было чувство досады – сразу не разобрал. Возникло ощущение, что я словно что-то украл у священника, который наговорил этому человеку много всякой гадости на меня, или, скорее, я явился невольным свидетелем этого воровства: украл поп, а я что-то видел.

«А ведь она не за помощью пришла. Вернее, уже не за помощью. Она пришла меня осудить и это-то с заповедью «не суди…». Ну, что же, на то и пациенты даны, что бы целители более осведомленнее могли быть. Но, может быть, ещё не поздно растолковать всё как есть? Ведь пришла она ко мне почему-то»! Вслух же сказал:

– Честно говоря, с вашей стороны это подвиг, что вы решились сюда прийти, хотя, хочу вас заверить, ничего ужасного не случилось. Дьявол я для них, а не для вас.

«Ах, ага!» – осенило меня. «Вон оно что! Я Дьявола стащил из их кладовки. Нельзя им никак без него».

Женщина: Почему?

Я: Потому что вы повторяете чужие слова.

Женщина: Я так не думаю.

Я: Дело не в том, что вы так не думаете, а в том, что вы всё меньше и меньше думаете. Однако приходить или нет, это вы сами решаете, а, точнее сказать, должны сами решать. Этому я вас постараюсь научить, а именно: научу замечать чувство собственного присутствия. Что же насчёт святости, то тут я что-то не очень понял. При чём здесь святость? Нет, конечно, чувство святости очень сильное ощущение, только я говорю о том, почему возникает сигнал тревоги. Что это значит? Вы хотите скрыть, что вам тревожно. Разве не так?

Глядя на её лицо, я всё больше убеждался, что в лучшем случае я воспринимался как икона пред страждущими, где они проходят первые уроки попрошайничества, с дальнейшим осуждением «греховной» своей природы. В худшем же – выглядел не иначе, как в облике сатаны. «А

ведь это могла быть моя мать. Боже правый, бедная женщина! Я попытаюсь, обязательно попытаюсь восстановить твои силы.»

Я: Как вы думаете, что есть порча?

Она: Это проступок перед Богом.

Я: Гм… допустим. А теперь, если уж вы ко мне пришли, давайте думать вместе. Для этого не нужно возлагать всю ответственность в своих грехах на Бога. Поймите, ошиблись вы, а не Бог и в этом ваше преимущество.

Женщина: Почему?

Я: Жалуетесь на себя же саму. Бог – это не судья, а состояние: состояние души, а точнее – состояние выбора. Нельзя служить состоянию души, нельзя останавливаться на выборе. Это безнравственно. Нужно пользоваться этим ощущением. Так же, как если бы я служил кисти своей руки, а не она мне. Надо быть этим состоянием. Нужно пользоваться кистью руки. Другое дело, когда мы совершенствуем это движение, отрабатывая его двигательный рефлекс: МЫ СТАНОВИМСЯ ДВИЖЕНИЕМ РУКИ. В том и проявление души, что она проявляет себя как состояние молитвы. Если вы пришли ко мне, значит, вам захотелось осмотреться вокруг. Вы крутите шеей…что же тут греховного? Сейчас вы в состоянии молитвы. Так человек, загнавший в палец занозу, идёт к врачу, чтобы тот её вытащил.

Это ступенька на восхождение.

Женщина: Я не думала об этом. Я знаю одно – страдают мои дети. Они перенимают мою карму.

Я: Хорошо, пойдем другой дорогой. Я уважаю вашу веру. Идти к Богу – это путь, которым пойдут немногие. И вот вы уже пред Вратами в божью обитель. Вы стучите в эти Врата, но откроет вам не Бог, а его слуги. Ведь когда вы захотите скушать булку с маслом, которая лежит у вас перед глазами, то вы вытягиваете вперёд свою руку и берёте булку кистями своей руки. Сама булка в рот не полезет.

Так вот, во дворце, где живёт Бог, чисто. На ковровой дорожке, от Врат к ступеням дворца, нет ни одного грязного пятнышка. Как запустят вас слуги во дворец, если стопы ваши немыты? Им глубоко безразлично, какими путями-дорогами вы добрались до дворца.

Женщина: Что я должна для этого сделать?

Я: Помыть ноги и почистить свою одежду. Т. е. вспомнить, что они у вас есть. Бог, может быть, не обратил бы внимания на грязь, может, он сам эту грязь смыл бы с вас, но слуги – это другое. Они на работе и так же, как и вы, боятся божьего гнева. Бог их просто уволит, а работа – это единственное, что имеет для них смысл.

Женщина: Что, значит, «помыть ноги»?

Я: Перестать жить своей болью. Божьи слуги – это и есть ваша боль. А в этом и ваша порча, как ответ на заданный вопрос.

Женщина: Вы говорите со мной, касаясь моего греха. Для меня это не допустимо. Это глубоко личное. Всё-таки, я совершила большой грех, что к вам пришла. Бог меня накажет. Он всё видит.

Я: Тогда сможете ли вы «не осквернить себя нуждой», как выражаются ваши учителя, если ваш мочевой пузырь переполнен? Если вы навсегда изолируете эту нужду, тогда я пойму, что не должен называться доктором.