Ричард Длинные Руки – эрцпринц
Шрифт:
— Пойдемте, — сказал я, — познакомлю с некоторыми военачальниками, что остаются. Прежде всего, это Зигмунд Лихтенштейн…
Они вышли вслед за мной, коней нам подвели сразу, и я послал Зайчика в расположение войска, что привел Лихтенштейн.
На мой взгляд, это не войско, а большая дружина, но Шварцкопф посмотрел и ахнул, глядя на гигантов, закованных с головы до ног в стальную броню.
— Это же исполины!
— Я сказал примерно то же самое, — сказал я, — когда увидел впервые. Это великолепный полководец, у него огромный опыт управления войсками в больших
Шварцкопф сказал с уважением:
— Ух ты, в самом деле показатель…
— Дорогой друг, — сказал я, — все понимаю, это удар по вашему самолюбию, но я с тяжелым сердцем и только во имя долга подчиняю ему вас и вашу армию. Это временно, на период этой проклятой войны во имя гуманизма!
Шварцкопф поморщился, тяжело вздохнул.
— Думаете, не понимаю?.. Я главнокомандующий армией Скарляндии больше для престижа моей страны, я все еще боюсь называть ее королевством… но военного опыта у меня никакого. Мелкие стычки с соседними племенами не в счет.
— Вы мудрый человек, — сказал я с облегчением.
— Просто берегу скарляндцев, — ответил он хмуро. — Под моим руководством они будут гибнуть как мухи. А этот огр в доспехах сумет и побеждать и беречь войско, в людях я разбираюсь больше, чем в правильном передвижении войск.
Я обнял его за плечи.
— Спасибо, сэр Шварцкопф! Помните, это лишь на период сражений. Потом он уходит в свои земли, а герцог Шварцкопф уводит свое войско в Скарляндию.
— За что спасибо? — буркнул он. — Это ж не вам лично услуга, это на пользу дела.
— Для пользы дела, — ответил я со вздохом, — люди стараются еще меньше, увы.
— Что делать, — сказал он, — от выполненного дела только удовлетворение, а от человека — можно получить хотя бы благодарность. А то и что-то повесомее.
— Вот так и коррозится рыцарство, — сказал я. — Но мы постараемся, чтобы это произошло не скоро. Сэр Шварцкопф, я не скажу, на какой срок я покидаю вас, но будьте уверены, если здесь будет чересчур жарко, я появлюсь!
Он сказал с неудовольствием и тревогой:
— Ваше высочество, вы о своем походе больше думайте! Это вы лезете в пасть тигру, а не мы.
Я улыбнулся гордо и таинственно, мы же герои, обнял его, сжимая тугие плечи.
Через минуту мы с Зайчиком на большой скорости уносились вдогонку за пешими частями Макса.
Глава 5
Я не думаю, что в Шателлене герцоги для важности всюду таскают с собой по двести человек рыцарской конницы, но ладно, это и понятно, Мидль не смог некоторым отказать в их желании влиться в армию, идущую в глубь захваченной Тьмой территории.
В отместку я его поставил следом за обозом, кому-то да нужно охранять с тыла, а ряд военачальников, которые должны были идти в арьергарде, передвинул вперед, поручив охранять обоз с запада.
Принцессу Лаутергарду, как ни рвалась с нами, оставил с основной армией, поручив ее опеку сразу
Еще не смог отказать принцу Сандорину Винтонмаерскому, единственному сыну и наследнику короля Буркхарта, тот заявил, что настоящие полководцы в его армии — граф Лиутерд Колридж и граф Энтони Спенсер, а он ничего не умеет, кроме как скакать и рубить, потому он категорически настаивает…
Мне меньше всего хотелось осложнений на дипломатической почве, потому я велел Клементу взять его к себе и присматривать. Нам только и недоставало, чтобы единственный наследник погиб.
Естественно, епископ Геллерий и несколько священников принимают участие в освободительном походе ради угнетенных народов от мира Тьмы в обязательном порядке, потому я посоветовал Хреймдару не слишком светиться, а то поймут, какой он лекарь. Священники еще не зажрались, люди умные, проницательные и пока еще весьма деятельные.
Воспользовавшись моментом, я подозвал Сулливана и сказал негромко, косясь по сторонам:
— Герцог, вы поступили очень благородно, с такой настойчивостью вызвавшись участвовать в великой освободительной войне против темных сил империалиста… э-э… императора!
Он посмотрел на меня так, как смотрит каменная статуя.
— Ваше высочество?
— Это несмотря на то, — сказал я неуклюже, — что ваши ближайшие друзья остались защищать рубежи.
Он ответил ровным голосом:
— Я почувствовал, что меня воспринимают как некое приложение к Лихтенштейнам. Я их люблю, уважаю и дружу с ними… но я — герцог Сулливан!
— Гм, — сказал я, — но возникла… в общем, этот рейд… несколько особенный.
Он взглянул на меня хмуро.
— Что вас беспокоит, ваше высочество?
— Щекотливая ситуация, — напомнил я. — Как-то совсем недавно я приговорил вас к смертной казни. И даже готовился привести приговор в исполнение.
Он покачал головой.
— Простите, ваше высочество, что предерзостно прерываю, но Хорнегильда в конце концов проговорилась, что это была ваша хитрая и весьма коварная идея помочь ей заполучить меня в мужья. Я когда узнал, что меня провели так низко, едва не убил ее за эти хитрости… но наш брак был к тому времени давно скреплен в церкви, да и сама она показала себя настолько непривычно кроткой и послушной, что я постепенно смирился.
— фу-у-ух, — выдохнул я.
— Более того, — продолжил он так же ровно и бесстрастно, — она выказывала такую верность и преданность, какую мы хотели бы видеть в своих женах, но почти никогда не находим. Меня поздравляли и мне завидовали, наконец я понял, что в самом деле обладаю сокровищем.
— фу-у-у-ух, — произнес я с чувством. — И еще раз фу-у-у-ух.
Он хмуро улыбнулся.
— Ваше высочество, как бы трудно ни складывались наши отношения раньше, но сейчас я служу вашему высочеству верно и преданно. Доказательством этому служит хотя бы мое добровольное участие в вашей войне с Мунтвигом.