Ричард Длинные Руки – эрцпринц

Орловский Гай Юлий

К замку направилась группа всадников, во главе в свете факелов мелькнула громадная фигура в доспехах. Я сразу поискал за спиной парнишку в плаще с надвинутым на голову капюшоном, так выглядит для всех Ричэль, но нет, Клемент привычно оставляет Ричэль в своем шатре, хотя о ее существовании его люди уже знают и гордятся своим лордом, сумевшим, подобно самому сэру Ричарду, заполучить себе в пажи неприступную эльфийку.

Я направился к воротам, вскоре с той стороны раздался задиристый рев боевого рога.

Ворота

распахнулись, в сопровождении улыбающегося Дункана Коллинсворда въехали на огромных красивых конях Клемент, Сулливан, Палант и, дьявол их побери, принц Сандорин и принцесса Аскланделла, чего ей не сидится в лагере, еще чуть, и я пожалею, что распускал язык о равноправии и женском суфражизме.

Коллинсворд уже общается со всеми настолько радушно и прочувственно, что да, издали видно, насколько осточертело ему в медвежьем углу и как здорово, что столько гостей!

Управитель и слуги уже раскланиваются с Клементом, угадав главного как по фигуре, так и по властности его манер.

— Ваша светлость… покои… для вас отдельная комната…

— Отлично, — пробасил Клемент, — отлично, подойду позже… Ваше высочество?

— Привет, — сказал я, — быстро добрались.

— Ну да, — сказал он с укоризной. — Мне сказали, что вы тут уже чуть ли не со вчерашнего дня!

— Всего пару часов, — заверил я. — Ну, пусть чуть больше. Не устраивайся надолго, завтра-послезавтра снова в путь. Нам нигде нельзя задерживаться,

— Еще бы, — согласился он, — мы же почти в самой середке владений Мунтвига! Представляю, как он задергался.

— Или обрадовался, — сказал я мрачно, — что сами в пасть льва идем, да еще с песней. Как принцесса?

Он кивнул в сторону ворот. Там из-под арки выезжает группа рыцарей, в центре Аскланделла, красивая и высокомерная, спина прямая, в женском седле ее держать особенно легко, а когда рыцари начали соскакивать на землю, милостиво приняла руку самого бойкого, успевшего преклонить колено и голову, и величественно покинула седло, ступив сперва на колено рыцаря и коснувшись ладонью, его головы, затем сошла на землю и лишь тогда отпустила его руку, что едва не вспыхнула жарким огнем от счастья.

Я потащился навстречу, она встретила меня холодным взглядом.

— Ваше высочество, — произнес я ровным протокольным голосом, — для вас приготовлена отдельная комната в этой перенаселенной крепости. Но если хотите…

— Нет, — отрезала она, — не хочу! И не мечтайте.

— Спасибо, ваше высочество, — сказал я с жаром. — Ой, как вы меня осчастливили.

Она ожгла меня огнем диких глаз, управитель подошел и смотрел то на нее, то на меня, и она ушла за ним.

Клемент пробормотал:

— Мунтвигу придется быть настороже.

— Так ему и надо, — ответил я мстительно. — Гад он перепончатый.

На этот раз ужин превратился в пир в честь

прибывших гостей, столы накрыли в большом зале, где расположились все мои военачальники.

Сэр Коллинсворд постоянно улыбался, и его растянутая в ширину челюсть стала еще шире, просто карикатурно, но это его не портило, а напротив, все улыбались, глядя, как и низ щек тоже пошел в стороны, делая улыбку хозяина замка беспечно счастливой и радостной.

За нашим столом, расположенным у стены на возвышении, только крупнейшие военачальники и, увы, принц Сандорин с принцессой Аскланделлой. К тому же оба, исполненные спеси, претендуют по праву знатности рождения на самые почетные места, потому их поместили на правую руку от хозяина, а я, естественно, по левую от его жены, а дальше от меня Клемент, Сулливан, Норберт, Мидль, Палант и Макс, а в самом конце — Альбрехт и епископ Геллерий.

Альбрехт по моему знаку покинул свое место и пересел ко мне с видом наставника молодого и зеленого ученика, не обращая внимания на укоризненный взгляд церемониймейстера. Но Клемент и все остальные не возражали, Альбрехт из первых армландцев, явившихся под знамя Ричарда, а такие люди выше этикета.

Все мы сидим с одной стороны, лицом к залу, где за столами с обеих сторон уже пируют и веселятся наши знатные рыцари. Там же я заметил несколько женщин явно знатного происхождения. Одна из них, та, что раскачивалась на качелях, несколько раз поднимала голову и, не слушая обращенных к ней комплиментов, вперяла в меня вопрошающий взгляд.

Рядом со мной Альбрехт довольно прогудел, как шмель размером с медведя:

— Чаша доброго вина не помешает выпить весь кувшин!.. Да-да, дорогой друг, пить за здоровье надо регулярно, иначе оно может подвести.

Я посмотрел с недоумением, потом сообразил, что развеселившийся Альбрехт пародирует сэра Растера как манерами, так и речью.

Он выхватил из руки слуги кувшин, наполнил кубок себе, взглянул в мой кубок, тот еще полон, и тогда остатки великодушно, помня об этикете, вылил леди Сандре, как хозяйке и прекрасной женщине.

Она заулыбалась, спросила кокетливо:

— Граф, а вы какие настольные игры предпочитаете?

Он подумал, ответил с просиявшим лицом, как ответил бы наш любимый Растер:

— Жареного гуся в яблоках! Но можно и кабанчика.

Она расхохоталась, красиво закидывая голову и показывая великолепную нежную шею с белой кожей.

— Вы такой шутник!

— Это я могу, — добродушно рыкнул Альбрехт. — Такое иногда задвину, что и на голову не налезет.

— Вы все еще одиноки? — спросила она с сочувствием. — У нас вы можете и остепениться… Видите вон ту роскошную женщину? Эго моя бедная сестра. Вообще-то она богатая, после гибели мужа у нее сейчас огромное состояние, но все-таки женщина нуждается в любви и ласке…