Ричард Длинные Руки – фюрст
Шрифт:
— Мы не только друзья, — сказал я, — но и, что важнее, единомышленники. У нас одна цель, одна воля, одно стремление — принести в это погрязшее в грехе королевство Слово Божье. Мы это сделали, но темные силы не унимаются! Вы знаете, в честном поединке они бессильны, зато начались подлые заговоры и бесчестные покушения на жизнь сюзерена.
Барон Альбрехт на правах самого близкого ко мне человека, не считая нахмурившегося сэра Растера, уточнил:
— Ваша светлость, Кейдан готовится нанести удар, собирает сторонников. Нужно его опередить.
— Нанести контрудар! — громыхнул сэр
За дверью послышался шум. В дверь заглянул Фердинанд Лассаль, помощник сэра Жерара.
— Ваша светлость, — сказал он торопливо, — простите… Прибыл гонец.
— Впусти, — ответил я машинально.
В комнату не вошел, а вбежал гонец. Усталый, запыленный и с такими отчаянными глазами, что у меня сердце оборвалось и упало в бездну.
— Лорды, — сказал я повелительно, но упавшим голосом.
Барон Альбрехт поднялся первым, отвесил церемонный поклон.
— Ваша светлость…
За ним начали вставать остальные, слышались приглушенные шелестящие голоса, полные сочувствия и поддержки:
— Ваша светлость…
— Ваша светлость…
Едва за ними закрылась дверь, я с трудом выдержал паузу и повернулся к гонцу:
— Что?
Он преклонил правое колено.
— Ваша светлость, недобрые вести из Гандерсгейма.
Я чувствовал охватывающий меня с ног до головы липкий страх.
— Говори!
— Граф Ришар передал это послание.
Он протянул свернутый в тугой рулон лист бумаги, весь перевязанный красными лентами, а сверху все скреплено зловеще-красными сургучными печатями с обширными потеками.
Я ухватил торопливо, но пересилил себя и спросил:
— Ты воин? Вижу по тебе. Скажи своими словами, что там стряслось?
Он поклонился.
— Ваша светлость, — произнес он тихо, но таким отчаянным голосом, что у меня резко заболело сердце, — мы уже прижали варваров к морю! Оставалось либо добить, либо сбросить в океанские воды… но неожиданно на горизонте появились сотни кораблей! Не таких огромных, как у адмирала Ордоньеса, даже совсем мелких, но зато их было столько, что просто воды не стало видно! И на каждом — воины. Десант они высадили по всему побережью Гандерсгейма! Перехватить всех мы не успевали, пришлось отступить, чтобы нас не взяли в кольцо…
Я спросил пересохшими губами:
— Насколько… сильно?
Он заверил торопливо:
— Потери? Нет-нет, ваша светлость, отступили организованно. Они нас не возьмут, почти все города и королевства в наших руках. По вашему очень мудрому повелению там везде с первого же дня строили ворота и наращивали стены! Только теперь все поняли, насколько далеко вы смотрите в будущее!.. Варварам и пиратам нас не взять, ваша светлость, как вы и предусмотрели. Но граф Ришар решил сперва перегруппировать войска, прежде чем ударить по новому противнику…
— Разумно, — произнес я тяжелым голосом. — Оставайся здесь, я велю принести еды. Никуда не выходи, ни с кем не говори. Не стоит, чтобы друзья печалились, а враги ликовали… Я составлю ответ, сразу же повезешь обратно.
— Слушаюсь, ваша светлость.
В соседней комнате, что тоже мой кабинет, вскрыл печати, засыпав багровыми осколками сургуча поверхность
Он сообщал то же самое, только скупо и не столь драматично. Варваров преследовала, как он написал, только небольшая часть войска, остальные находились в крепостях и заканчивали их обустройство для надежной защиты. Вторжение с кораблей явилось неожиданностью, но в одном месте даже удалось опрокинуть пиратов и сжечь их корабли, но численный перевес заставил отступить в города-крепости. Пиратам их не взять, у них нет ни катапульт, ни даже лестниц. А пока наделают, стены защитники поднимут еще выше, а лучники уже сейчас расстреливают всех, кто рискует приближаться.
Ришар писал о том, что видел, он уверен, что пираты пришли на помощь варварам, с которыми у них кровное родство, но я успел повидать больше, прекрасно знаю, вторжение направлено не на защиту Гандерсгейма от нас, чужаков. Гандерсгейм уже давно и для пиратов стал чужим.
Сэр Жерар явился по моему зову с бароном Альбрехтом, как я и велел, по моему нетерпеливому жесту сели за стол и смотрели на меня молча и с сочувствием.
— Пока обсудим с вами, — объяснил я. — Уточним кое-что, а то на Совете начнется сумятица.
— Но что случилось? — спросил сэр Жерар.
— Вторжение в Гандерсгейм, — сообщил я. — Пираты!.. Но не на помощь варварам, как полагает граф Ришар. Помните, корабли Ордоньеса столкнулись с ними в море и потопили два десятка?..
Сэр Жерар кивнул.
— Да, все знают.
— Недавно была вторая попытка, — сообщил я, — когда полсотни кораблей пытались прорваться в бухту. Часть потопили сторожевые башни, а проникших в залив уничтожила только что прибывшая «Богиня Морей». Потопленные корабли оказались перегружены войсками для вторжения.
— Ого, — сказал сэр Жерар пораженно, — на экипажи не надеялись?
Барон Альбрехт предположил:
— Боялись, что силами экипажей не успеют разрушить все строящиеся корабли, сжечь верфь и разрушить постройки на берегу.
— Верно, — согласился я. — В конце концов пираты наконец поняли, что прямая атака с моря либо ничего не даст, либо будет стоить очень дорого…
Сэр Жерар слушал внимательно, барон Альбрехт сказал негромко:
— Значит, решили зайти с другой стороны?
— Именно, — сказал я. — Но высаживаться на берег недалеко от Тараскона рискованно, там множество народу, много войска, могут дать отпор, теперь понятно?
Сэр Жерар еще смотрел непонимающе, но барон сказал уверенно:
— Гораздо умнее высадиться в Гандерсгейме, который хоть и далеко, зато там родственный народ, некогда переселившийся с островов… Соединившись с ним и перегруппировавшись в могучее войско, можно сделать победный марш на Сен-Мари, где ударить по Тараскону с тыла. Так в самом деле могли бы камня на камне не оставить от сторожевых башен, от порта. Так?
— Точно, — подтвердил я. — Они не учли только, что мы, как новые власти Сен-Мари, сами предприняли попытку покорить Гандерсгейм! И почти закончили завоевание. Так что союзников там найти можно, но трудно. В их руках сейчас только часть берега, Гандерсгейм все еще наш. Из крепостей нас не выбить.