Ричард Длинные Руки — грандпринц
Шрифт:
Он поклонился, взглянул на меня с осторожностью, еще не поняв, похвала в моих словах или осуждение, все-таки обо мне идет грозная слава, как о весьма воинственном и кровожадном правителе, потому я должен уважать больше тех, кто с мечом в руках раздвигает пределы своих королевств.
— Увы, ваше высочество, вы прямо в сердце…
— А как удается избегать вторжений? — поинтересовался я. — Да вы пейте, у меня еще есть некоторые запасы.
Он послушно сделал еще глоток, уже побольше, но ответил
— Его Величество хорошо понимает суть побуждений… а также характеры соседей, потому ему удается, как бы это сказать…
— Манипулировать?
Он поморщился.
— Не совсем, но влиять на их решения. А когда королей трое, а кроме того в их землях немало могучих лордов с амбициями, то удается путем умелой дипломатии…
— Прекрасно, — одобрил я. — Самое простое и верное — это когда в тылу противника, собравшего огромную армию и намеревающегося идти войной, вспыхивает мятеж, и кто-то предъявляет права на трон по праву древности рода.
Он поклонился с осторожностью, сделал еще глоток и прямо посмотрел мне в глаза.
— Есть и другие способы, ваше высочество… Я счастлив, что вы это понимаете и даже вроде бы одобряете.
— Не только потому, — заверил я, — что считаю короля Вольфганга своим личным другом. Такая политика мне нравится больше, чем завоевательская. Я сам предпочел бы таких соседей, что не истощают страну налогами, чтобы собрать несметную армию и с ее помощью разорить соседа.
Он тяжело вздохнул.
— Ваше высочество, вы говорите мудро.
— Спасибо.
Он вздохнул еще тяжелее.
— К сожалению, на сегодня все средства подобной защиты исчерпаны. В королевствах Аганд, Сизия и Эстия сейчас договариваются о ненападении. Уже подготовлен пакт…
— Настораживает? — спросил я.
— Еще бы, — ответил он. — Нехорошо, когда люди воюют и убивают друг друга, но лучше пусть убивают один другого соседи, чем нападают на нас.
— Разумно, — сказал я, поправился: — Нет, просто резонно. Кого опасаетесь больше всех?
— Любое королевство из трех равно нашему по землям, — ответил он, — хотя у нас людей побольше, однако у нас самая крохотная армия. Во всяком случае, мы сможем воевать с одним соседом, но не с двумя.
Я сказал мрачно:
— Понятно. Сожалею, что ничем не могу помочь. Моя армия… очень далеко.
Он пробормотал:
— Вы уже помогли… своим появлением.
— Боюсь, — сказал я трезво, — этого будет мало. Ваши враги тоже понимают, мои армии слишком далеко. И, конечно, моя армия сюда не придет, это тоже все понимают трезво.
— Понимают, — сказал он горько. — У них есть еще один важный повод, чтобы вторгнуться к нам… В землях нашего королевства есть Гора Света, а к ней слишком многие хотят добраться. Король Вольфганг Мудрый, это
Я подумал, спросил с подозрением:
— А почему ни король Вольфганг, ни королева даже не помянули мне про эту Гору Света? Времени для бесед было достаточно.
Он пожал плечами.
— Могу только предположить. Его величество не желает вашей гибели, ваше высочество. Как и королева… Зная ваш нрав, можно почти с уверенностью сказать, что вам восхочется взглянуть на такое чудо.
— Это мой прошлый нрав, — сообщил я мрачно.
— Ваше высочество?
— Взрослею, — пояснил я, — превращаюсь в политика, перестаю метаться с мечом в руке в поисках подвигов. Я уже не слэшэрник, а стратег! В смысле, других посылаю во все стороны копать, рубить, рисковать головами.
Он проговорил с запинкой и непонятным выражением:
— Так это же… хорошо?
— Надеюсь, — согласился я. — Так что Гора Света меня не интересует. Вовсе. И начисто. Как индивидуальность. Мою неповторимую индивидуальность.
— Это хорошо, — сказал он, — это хорошо…
Я всмотрелся в его лицо, слишком спокойное, чтобы быть спокойным.
— А где эта гора?
Он вздохнул.
— Слишком близко. В двадцати милях от столицы да еще с той стороны, где империя Вильгельма. Если бы близ северных границ, король закрыл бы глаза на проникновение отрядов всяких искателей сокровищ со стороны Сизии или арендских отрядов… А так — увы…
Я сказал зло:
— А если удалось бы забрать то, что там спрятано? Или как-то погасить тот свет?
Он развел руками, но в голосе прозвучала слабая надежда:
— Возможно, у завоевателей было бы меньше повода для вторжения. Полагаете, сможете?.. Впрочем, я тоже думаю, что все это легенды… Я имею в виду слухи, что катятся за вами.
Я окинул его недобрым взглядом. До этого не было такой и мысли, мне надо в Храм Истины, а то уже и сам начал забывать, что я паладин, воин Всевышнего. Мне уж точно не до всяких там Запретных Мест, сам же отмечал их на карте, чтобы не вляпаться с разгону, а обходить осторожно и по широкой дуге…
— Что я смогу, — ответил я тяжело, — еще и сам не знаю, ибо Господь не поставил предела человеческой дерзости и его возможностям. Полагаю, это входит в его Великий План… границы которого может знать только он сам, если того как бы захочет. А может, и не хочет, так ему интереснее.
Он сказал смиренно:
— Да-да, ваше высочество. Вы подождете, когда стихнет буря… или же выедете немедля, как и подобает герою?
Я взглянул на него в упор и заставил съежиться под тяжестью взора.