Ричард Длинные Руки — гроссфюрст
Шрифт:
Из-за стены огня донесся страшный хриплый крик, будто кричит огромная ящерица, размером с быка, которой прищемили лапу, затем донеслись тяжелые удары по земле, похожие на учащающийся топот.
— С той стороны! — заорал я. — Стреляйте все!
Ринулся я с такой скоростью, что арбогастр бы не обогнал, но Пес оказался рядом и понесся ровными скачками, поглядывая на меня серьезно и с вопросом в больших карих глазах.
Обогнув синий купол, я со злостью увидел огромного ящера, в самом деле похожего на обыкновенную
Гиллеберд припал к загривку, чтобы не снесло встречным ветром, он без седла и поводьев, хватается за толстую шею.
Я заорал в бессильной ярости, за спиной слышались крики моих людей, и вдруг знакомый конский топот…
Арбогастр появился, как сгусток черного мрака, я не стал размышлять, как он протиснулся между стволами, вспрыгнул в седло и понесся следом, покрикивая:
— Догони!.. Догони эту сволочь… Хоть на этот раз не дать ей ускользнуть…
Деревья мелькают, как тени, но сейчас и луна наконец-то полностью вышла из-за туч, и лес сильно поредел, серебристый свет высвечивает все кочки на земле.
Наконец арбогастр догнал чудовищного ящера и начал обходить слева. Я ухватился за рукоять меча и в бессилии разжал пальцы, разлапистая ящерица — не конь, не подступиться ни справа, ни слева. Бобик бежал рядом, поглядывая на меня в ожидании команды.
Впереди появились и начали стремительно приближаться мелкие деревца, какие-то хилые, каргалистые, с неприятными проплешинами гнилой стоячей воды, мясистыми листьями болотных кувшинок и темно-зеленой тиной.
— Бобик! — крикнул я. — Придержи эту ящерицу!
Он весело ринулся за убегающими, словно это игра, прыгнул на хвост ящеру и с азартом сомкнул на нем челюсти.
Тот закричал тонким, режущим уши голосом, резко дернулся в сторону. Гиллеберда инерция швырнула по прямой, он упал, трижды перекувыркнулся. Шлем от удара о землю слетел и откатился, звякая.
Я был уверен, что так и останется лежать в тяжелых доспехах, убитый падением или с переломанными костями, однако он сумел подняться и, сильно хромая, бросился прочь.
— Стоять! — заорал я.
Арбогастр тревожно фыркнул, под нами захлюпало, его копыта уже в зловонной жиже, неприятный запах ударил в ноздри. Гиллеберд с разбега вбежал в гнилую воду, его роскошный плащ лег на поверхность и медленно тащился за ним, а сам Гиллеберд погрузился по грудь, но упорно стремится к противоположному берегу, что всего в десятке ярдов.
Я соскочил с седла, под сапогами противно чавкнуло, выбрызнула мертвая тухлая вода. Бобик подошел, испачкал лапы и брезгливо попятился, отряхивая их, как кот.
— И что? — крикнул я. — Это конец великого Гиллеберда?.. В вонючем болоте?.. Даже мне поверить трудно.
Вдали послышались крики, топот, в нашу сторону несутся сэр Клемент и его люди на взмыленных
— Ваша светлость?
— Все нормально, — заверил я. — Это же нормально, когда наши противники тонут вот в таком?
Он напряженно улыбнулся.
— Как скажете, ваша светлость… Что под ним за черт был?
Я отмахнулся.
— Уже удрал? Ладно, пусть побегает. Такая магия недолговечна… наверное.
Он указал взглядом на барахтающегося короля.
— А что с ним?
— Понаблюдаем, — сказал я.
Он последил за ним, сказал с беспокойством:
— Я лучше пошлю людей на ту сторону.
— Только осторожнее, — предупредил я. — Болото, судя по траве, вширь больше, чем в длину.
— Постараемся успеть, — сказал он.
Я вошел в болото до середины голени, от невидимого дна по темной воде к поверхности устремились серебряными жемчужинами пузырьки воздуха, но когда лопались, уже не казались жемчужинами из-за тошнотворного запаха.
Гиллеберд погружается в вязкую топь быстрее, чем продвигается на ту сторону, он это вроде бы понял, движения стали замедленнее, экономнее, но все еще стремится на ту сторону, она так близко, и наших людей там еще нет…
В какой-то момент с трудом повернул голову, в покрасневших от напряжения глазах я увидел наконец-то страх и понимание, что все, болото не одолеть, из десяти ярдов топи он одолел пока только три… Если бы не рыцарские доспехи, еще можно бы…
Я не остыл от схватки, злость распирает сердце, и пока ни капли милосердия, но если пробарахтается слишком долго, могу увидеть только красивого седобородого старика, что в отчаянии борется за жизнь в засасывающей его трясине.
Он изо всех сил старался удержаться, раскидывал руки и набирал в грудь воздуха, единственно правильное решение, даже сейчас не запаниковал, вот только тяжелые доспехи, рыцарские сапоги и пояс с мечом вся равно тянут в глубину.
Подбежал сэр Клемент, крикнул с ходу, что уже побежали с двух сторон, успеют обойти, хотя болото в самом деле подлое, двое с разбега уже окунулись с головой.
— Вытащили? — спросил я.
— Да, — ответил он виновато. — У нас людей хватит, ваша светлость. Может быть, вам лучше его стрелой?
— Я не убийца, — отрезал я. — Тонущего еще и добить? Нет, это негуманно, Господь не простит.
Гиллеберд снова повернул в нашу сторону голову, лицо багровое от натуги, серебряные волосы уже покрыты грязью, а усы тонут в грязи.
— Я… — прохрипел он, — сдаюсь…
Я переспросил громко:
— Что-что?
Он выкрикнул с яростью:
— Да будь ты… сдаюсь я!.. Сдаюсь!
Я спросил:
— Безо всяких условий?
— На милость победителя, — простонал он. — Все… я побежден…