Ричард Длинные Руки – гроссграф
Шрифт:
В шатер я вошел без всякого галантного смирения. Учтивость учтивостью, но мы учтивы только тогда, когда нам это ничего не стоит. Если же из-за моей учтивости мне попробуют сесть на голову, а эта леди из таких, то надо сразу объяснить ей в понятных терминах ее место.
Леди Филиппа полулежит на коврах, взгляд рассеянный, изящные пальцы играют цепочкой на тонком поясе.
– И что теперь?
– поинтересовалась она, выдержав мой по-бараньему прямой рыцарский взгляд.
– Теперь, - повторил
Она удивилась:
– Никакая я не жена ему! И не возлюбленная.
– Гм, - сказал я с недоверием, пусть думает, что мне надо объяснять на пальцах, - а хто?
Она ответила живо:
– Вы не понимаете, сэр Ричард! Меня похитил граф Гогенлоэ-Ингельфинген со своими людьми, но сэр Тамплиер по просьбе моего отца немедленно пустился в погоню, настиг в одном красивом ущелье. Надо ли говорить, что граф и его люди остались там воронам на расклевание?
– На расклевывание, - поправил я.
– Да ладно, хоть на расклевательство! Но на обратном пути мы повстречали вас, сэр.
– Ричард, - сказал я.
– Сэр Ричард, - послушно повторила она.
– Просто Ричард, - поправил я и добавил злорадно: - Нам придется целый год быть вместе, дорогая. Только через двенадцать месяцев я верну вас сэру Тамплиеру. А он отвезет вас к вашим родителям. Будете знать, как гулять по ночам далеко от замка.
Она возмутилась:
– Я не гуляла!… Меня выкрали прямо из замка! Почти…
– «Почти», это как?
– Из сада, что при замке! И вообще, что вы имеете в виду насчет целого года вместе?
– Вы в какой-то мере заложница, - объяснил я.
– Сэр Тамплиер лучше будет управляться с замком, зная, что вы в недосягаемости и в моей власти. И что получит вас только через год, да и то, если выполнит все условия. Так что вы успеете изучить все мои сексуальные прихоти за это время. Правда, они все примитивные, но все-таки, все-таки…
Она ахнула, смотрела на меня округлившимися от возмущения и ужаса глазами.
– Что?
– Я же тиран, - напомнил я.
– И самодур. И неограниченный деспот. Ну, пока что районных масштабов, но ведь и вы, эта… не всекоролевская значимость?
– Я - леди Филиппа, - ответила она и гордо выпрямилась, выпячивая небольшую, но красивой формы грудь.
– Мне трубадуры посвящают песни! И баллады. Один даже поэму пишет!
Я кивнул понимающе.
– Значит, хорошо кормите. Посмотрел бы я на того, кто живет при вашем дворе, а песни посвящает леди из соседнего замка! Уверен, у вас виселица не пустует, не пустует…
Она задохнулась от возмущения, а я поклонился галантно-покровительственно, ухитрившись в одном жесте показать, что хоть я и само совершенство в манерах, но в то же время и
– Вы… вы… грубы! Невыносимо грубы!
– А все-таки жаль, - сказал я сожалеюще, - что вы не его жена. Я человек примитивный, мне чужую жену почему-то слаще, чем свободную женщину… Все-таки и во мне, человеке закона, есть что-то гадкое, подталкивающее ломать заборы или хотя бы писать на них гадости. Все-таки я свинья, свинья. Правда, красивая и с манерами.
Она сказала почти со слезами в голосе:
– Никакая вы не красивая свинья! А просто свинья! Грубый кабан!
– Но ведь в мужчине должна быть некоторая небрежность?
– спросил я намекающе.
– Словом, мы поладим. Нравится вам это или нет.
Я поклонился со зловеще-устрашающим видом, усмехнулся, как положено усмехаться всесильному насильнику, и вышел.
С бароном Альбрехтом и Растером мы обошли отдыхающее войско, Макс встретил и отрапортовал бодро, что больных и отставших нет, обоз с походной кузницей подходит, сегодня же нагонит нас, он под охраной, но пока починки доспехов и перековки коней не требуется.
– Прекрасно, - сказал я, - благодарю за службу, сэр Макс!
Он зарделся от удовольствия, Растер сказал довольно:
– Моя выучка!
Барон загадочно улыбался. Все мы знаем, что Макс уже знает и умеет больше Растера, но глубоко чтит ветерана за его житейское знание, богатый воинский опыт и сочные рассказы о странствиях.
Когда вернулись к шатру, леди Филиппа ждала нас, сидя на обрубке дерева. Судя по ее виду, созрела для решения, к которому я ее подталкивал чуть ли не пинками.
Растер посмотрел на нее с неодобрением, но крепко взял раскрывшего было рот Макса под локоть и повел дальше, а барон, напротив, остался и рассматривал мою добычу с нескрываемым интересом.
Леди Филиппа сказала живо и с таким живейшим вдохновением, словно эта изумительная идея только что пришла в ее кудрявую голову:
– Сэр Ричард! Вы просто обязаны немедленно отправить меня к моим родителям! У вас достаточно людей, чтобы выделить небольшой отряд для охраны.
Я поморщился:
– С какой стати? У меня свои дела. К тому же у меня обязательства перед сэром Тамплиером.
– Продержать меня в шатре год?
– осведомилась она ядовито.
– А потом вернуть ему?
– Год и один день, - уточнил я и посмотрел на нее раздевающим взглядом.
– Думаю, за это время мы… гм… притремся.
Она процедила ненавидяще:
– Я вас убью в первую же ночь!…
Барон Альбрехт кашлянул в сторонке, вид подозрительно мирный, сказал консенсусным голосом:
– Сэр Ричард, есть вариант.