Ричард Длинные Руки — император
Шрифт:
Лорды зашли степенно и скромно сели по мановению моей длани на лавку.
Лорд Робер сказал почти с ликованием:
— Уже известно? Это же прекрасно!
— Если не обращать внимания на статистику, — уточнил я.
Он переспросил:
— Это… как?
— Отряд за эти сведения погиб, — сообщил я. — Конечно, с церковной точки зрения грустно, зато погибли в бою, а не от старости в постели! Рыцари, а также остальное человечество, если воспитано в правильном направлении, это одобрят.
Норберт смолчал, Альбрехт поморщился.
— С церковной точки зрения… они уже попали в рай, если отдали жизни за сведения, полезные нам. Так что и с этой стороны… оправданно.
— Да у нас везде одни оправдания, — согласился я. — Что ни сделай, оправдания себе найдем.
Альбрехт буркнул от стола:
— Еще наши пращуры позаботились.
Барон сказал непоколебимо:
— Даже в Библии такие случаи предусмотрены. Ваше величество, не томите! Какие сведения удалось добыть?
— Ценные, — повторил я горько. — Но невеселые.
Они слушали внимательно, я рассказал с такими подробностями, что и наблюдательный сэр Норберт не мог бы усмотреть, но Келляве не удивился, лицо не дрогнуло, даже когда я сообщил, что ни одному не удалось спастись. Даже если бы кто-то подумал о спасении, все равно бы не успел.
— Это неожиданность, — согласился он в конце моего рассказа. — Не этого ожидали. Ведь вы предупреждали!
— Предупреждал, — согласился я, — только и сам не знал, о чем. Предполагалось, что чужаки должны быть в доспехах получше, копья у них длиннее, мечи острее, а морды ширше.
— А они совсем иные, — сказал он таким голосом, что я вздрогнул, словно барон слово «иные» произнес, подразумевая инопланетян, — и непонятные… Ваше величество, какие будут приказы?
— С учетом изменившейся реальности, — сказал я и подумал, что и у самого такая речь, кто-то из другого времени истолковал бы в другом смысле, — с учетом этих новых крайне важных данных… полученных такой кровавой ценой… мы сейчас выработаем новые способы, так сказать, нового типа войны… Что-то вроде партизанской.
— Ваше величество?
— Все так же, — сказал я, — прятать народ, чтоб противнику пришлось раздробляться на все более мелкие отряды. Нападать будем иначе…
— Как?
Я подумал, начал загибать пальцы.
— Первое, это применять дистанционное оружие. Забрасывать дротиками и бить из арбалетов. Второе, атаковать из засады. Третье… придумаем что-то еще. Человеческая мысль, если направлена на благородное дело убийства, работает особенно интенсивно и радостно!
— Это точно, — ответил он серьезно, — то-то охоту так любим… в скучное время перерывов между войнами.
Норберт поднялся, снова собранный, отдохнувший за эти короткие минуты, строгий и внимательный.
— Ваше величество, — произнес он сухо, — мы все поняли. Стрелы, арбалеты, засады… С вашего позволения.
Глава 8
Альбрехт
А я снова и снова восстанавливал моменты от начала схватки и до ее печального завершения. Пришельцы, которых мы начали называть «эти твари», дерутся голыми руками, что ставит меня в тупик, но, похоже, меня одного. Для остальных это и понятно, дескать, они так выказывают свое превосходство и полнейшее презрение к нашим возможностям.
Лорд Робер предполагает, что так они по-рыцарски выравнивают силы, чтобы у них не было слишком уж велико преимущество над нами, но остальные, явно уязвленные, не согласились с такой облагораживающей врага идеей…
Полог осторожно приподнялся, заглянул Сигизмунд.
— Сэр Ричард?
— Входи, — велел я. Сигизмунд в точности выполняет приказы: я велел обращаться ко мне по имени, так и обращается, на что даже мои лорды не морщатся, дескать, у них, паладинов, так, наверное, принято. — А где Тамплиер?
Тамплиер вошел следом, огромный и с засохшей грязью на ногах по самые бедра.
— Здесь, — пробурчал он мощно. — Уже слышал… Надо было нас взять.
— Вас двоих? — переспросил я и указал на лавку. — Садитесь оба.
Они сели, Тамплиер кивнул в сторону молодого паладина.
— Сэр Сигизмунд обиделся, хоть и молчит.
— Ого, — сказал я, — научился прятать? А раньше сердце было на рукаве. Рад, взрослеете. А противники у нас, сэр Тамплиер, увы, коварные и бесчестные, не признающие благородных рыцарских правил. Потому с ними нужно драться только так, как и они: без всяких раскланиваний! Как со зверьем. Если это усвоите, я готов вас пустить в бой.
Сигизмунд сразу ожил, посмотрел на меня с надеждой в ясных детских глазах.
— Сегодня?
— Сейчас ночь, — напомнил я. — Утро вечера мудренее. Может быть, утром вообще откажусь от своих мудрых слов, потому что утренний я всегда старше и умнее того дурака, каким был вчера вечером.
Сигизмунд проговорил жалобно:
— Сэр Ричард, я всегда не понимаю, когда вы так говорите!
Тамплиер буркнул:
— Его величество изволит сообщить нам, дуракам, что умнеет с каждым днем. Как вот мы с каждым годом.
Сигизмунд уставился на меня расширенными глазами.
— Правда? Каждое утро?
Тамплиер поморщился.
— Его величество так полагает. Людям надо верить, мой юный друг! А король тоже почти человек.
— Ладно-ладно, — сказал я примирительно. — Идите-ка оба спать. Утром выдвинемся на боевые позиции. Нужно проверить одну идею…
Тамплиер сказал с недоверием:
— Наконец-то. А то уж думал…
— Зачем? — спросил я. — С вашими мышцами, сэр Тамплиер, вам будет неуютно среди мыслителей. Лучше поспите остаток ночи. Все равно больших битв утром не ожидаем.