Ричард Длинные Руки – конунг

Орловский Гай Юлий

– Я всегда так полагал, – сказал я осторожно, подумал и добавил: – И даже сейчас почти уверен.

Глава 3

Спускаясь по лестнице, принцесса Алонсия грациозно держала в правой руке хвост длинного платья, что именуется шлейфом. Их, насколько знаю, учат, как подниматься по ступенькам и спускаться, не путаясь в подоле, что волочится по земле.

Глаза у нее странные, никогда таких не видел: крупные серые и сияющие, будто жемчужины чистейшей воды, только что

вынырнувшие из океана. Я смотрел в них и не мог оторвать взгляд, глаза просто светятся, необыкновенные глаза и необыкновенный взгляд, как и сама принцесса необыкновенная. Кроме просто невыносимой красоты, от которой начинает тревожно ныть сердце, как ивовый прутик со снятой корой, у нее не по-женски умный взгляд, гордая походка и отточенные движения человека, который постоянно следит за собой, а это первейший признак благородной породы.

За нею, как принято, в двух шагах двигаются одинаковые, как куклы от одного мастера, девушки в роскошных, но строгих платьях, ни на кого не смотрят, красивые и надменные, гордые своим высоким положением.

Я поклонился, стараясь сделать это пограциознее, но с моим ростом и длинными руками получается совсем не так изящно, как у мелких и юрких.

– Ваше Высочество, – произнес я с привычным восторгом, но ощутил, что восторг на редкость ненаигранный, – я счастлив…

Она остановилась и взглянула очень внимательно.

– Чем?

– Что вижу вас, – ответил я искренне. – Теперь мне все будет удаваться, ангелы будут трубить с небес, а птицы петь всю дорогу.

Она поморщилась.

– Если это комплимент, то слишком вычурно. Если же издевка…

Я охнул:

– Издевка? Помилуйте!

Она произнесла тем же ровным голосом:

– Что-то в вас странное, сэр…

– Ричард, – сказал я. – Сэр Ричард!

– …сэр Ричард. Как будто вы постоянно защищаетесь и в то же время нападаете. С вами что-то случилось? Я имею в виду помимо этого… неприятного столкновения с сэром Питером Суллингом, а затем и бароном Унгером.

Я сказал пристыженно:

– Да вроде ничего. Наверное, я из такого королевства, что как кипящий котел…

– Вы такой один? – спросила она. – Я слышала, что к соседям вторглась неизвестно откуда армия чужаков, все жгут и всех убивают. Это вы ее привели?

Она смотрела прямо, взгляд строг, я чувствовал странное очарование ее красоты и проницательности, никто так прямо и точно еще не ставил вопросы, что за дивная женщина, и ей всего семнадцать лет…

– Насчет всех, – сказал я уклончиво, – это брехня. Просто мы пришли из мира, где знают разницу между рыбой и удочкой…

Она произнесла настороженно:

– Вроде бы все знают. Или что-то особое?

– Можно человеку дать рыбу, – сказал я, – на пропитание, а можно дать удочку. В первом случае съест и снова попросит, во втором – научится, пусть и с трудом, ловить сам. Находки старинных артефактов сослужили плохую службу.

Самые умные стараются их снова заставить работать, даже не понимая принципа действия, вместо того, чтобы придумывать что-то самим. Мы должны давать людям только удочки.

Она сказала с иронией:

– Если натыкаетесь на склад с рыбой, всю выбрасываете?

– Лучше сделать так, – сказал я непреклонно, – чем стать бездумным жруном. Когда ловишь рыбу сам, а не получаешь в подарок, подбираешь тщательно наживку, совершенствуешь крючки, изобретаешь сети, неводы, придумываешь ночной и подледный лов, сперва ловишь с берега, потом создаешь лодки, плоты, катамараны, лайнеры, модифицируешь саму рыбу, чтоб росла крупнее, витаминнее и чтоб сама в сеть лезла…

Она сказала серьезно:

– Вы опасный человек.

– Почему?

– Если готовы отказываться от древних сокровищ… только потому, что надо развивать ремесло самим, то это просто… бесчеловечно!

Я подумал, кивнул.

– Да, конечно. Когда говорят о человеческом, то почему-то всегда имеют в виду самое что ни есть скотское. Принцесса, я – паладин. Это значит, в человеке буду выжигать все скотское и растить то, что заложил Господь.

Она зябко пожала плечами.

– Вот и выжигайте в себе, – произнесла она враждебно. – А других не трогайте.

– Церковь отвечает за всех, – возразил я. – А небольшим кровопусканием человека спасают от смерти.

Она прошептала в ужасе:

– Я и не знала, сэр, насколько вы чудовищно жестоки!

Я посмотрел на нее рыбьими глазами.

– А вы и сейчас не знаете.

Она надменно вздернула подбородок и пошла через зал, ее камеристки двигались за ней с постными лицами, глядя строго перед собой. Нашего разговора, похоже, в самом деле не слышали, слишком занятые, чтобы блюсти и соответствовать.

До приема у короля остаются, по моим прикидкам, считаные минуты, не сидится в покоях, я оставил друзей и вышел в зал, из группы придворных тут же вычленился сэр Ашворд и поспешил ко мне.

– Сэр, – сказал я с дружеским изумлением, – вы что, караулите меня здесь?

Он поклонился, красиво разводя руки и помахивая кистями, словно рыба плавниками в стоячей воде.

– Его Величество велел заботиться о вас…

– так зашли бы к нам…

– …но не досаждать.

Я отмахнулся.

– Сэр Ашворд, мы в походе, все мелочи этикета летят к чертям, простите за бранное слово, но в походе и это можно.

Он сказал быстро:

– Кстати, чтобы не забыть. Его Величество в знак доверия к вам и вашим спутникам, а также глубокого расположения, велел мне вернуть вам все ваше оружие. Если хотите, принесут, но если будет вам угодно, заберете сами. Все в королевской оружейной на самом почетном месте…

– Лучше сам, – сказал я и пояснил: – Вдруг да удастся спереть что-то получше.