Ричард Длинные Руки – курфюрст
Шрифт:
— Да, — согласился я, — но сразу же отправят гонца к Гиллеберду, что, мол, вартгенцы переправились через реку, крепость будем держать, сколько сможем…
Он пожал плечами.
— Даже если попытаемся окружить сперва полностью, они пошлют гонца на быстром коне, как только начнем переправляться через реку. А вы видите другой вариант?
— Конечно! — воскликнул я.
Все замки и крепости несокрушимы только за счет своих стен и ворот, а гарнизон всегда крохотный. Бывало, что известные и крупные крепости охраняли один-два
Но я в самом деле старые книги читал, в одной из них сказано, как юный Карл начал свое царствование. Получив от отца в управление самую неудобную и бедную часть королевства, он сразу же столкнулся с тем, что герцог Гунольд отказался признавать его власть и захватил всю Аквитанию. Крепость Гунольда была на противоположном берегу большой и бурной реки, могучая и неприступная. Чтобы захватить ее, понадобилась бы осада целой армии в течение нескольких лет, а у Карла не было ни армии, ни множества лет в запасе.
В страшную холодную ночь, когда бушевала гроза, волны поднимались выше головы, а гром раскалывал небо, Карл отобрал из своего отряда двенадцать героев, велел всем раздеться, оставив при себе только мечи, и в таком виде они переплыли бурную реку.
Все часовые прятались от разбушевавшейся непогоды в нишах и каморках, так что перебить их, ошалевших при виде голых мужчин с мечами в руках, не составило труда. Карл ворвался в покои герцога и сразил его в коротком поединке. Неприступная крепость была захвачена горсткой героев! А не случись этого подвига, и не было бы величайшего из всех императоров Запада — Карла Великого, по имени которого всех великих вождей начали называть королями…
Фальстронг молча выслушал, покачал головой.
— В старых книгах чего только не напишут…
— Проверим, — ответил я. — Воинов отберу сам.
— Я помогу, — вызвался Фальстронг, — все-таки многих знаю лично и уже давно.
Телохранители выслушали меня очень серьезно и молча, но глаза разгорелись, впервые им предложили настоящее дело, а не постоянное и изнуряющее высматривание убийц и заговорщиков вокруг Его Величества короля.
Фальстронг почти не вмешивался в мою селекцию, а потом сказал властно:
— Слушайтесь сэра Ричарда, как меня самого! Ему нет равных как воину.
Я промолчал, проглотив сомнительный комплимент, оглядел отобранных с ног до головы.
— Из лагеря выйдем в полночь, — сказал я негромко, — к реке подойдем через час, а затем, как я уже сказал, перейдем вброд. Если кто-то попадет на глубокое и станет тонуть… что ж, тони молча! Иначе погубит и остальных.
Фальстронг сказал мрачно:
— Я поведу остальных, как только начнете подниматься на стены.
— Хорошо, — согласился я. — Тогда уже неважно, заметят вас или нет.
— А вам помощь может понадобиться.
— Нам будет легче, — сказал я уверенно, — чем было юному Карлу! Они реку не переходили, а переплывали, и не в хорошую погоду, а во время сильнейшей
Фальстронг зябко передернул плечами.
— И еще голыми… бр-р-р-р…
Глава 10
Вечер наступает медленно, я извертелся, всматриваясь вдаль, где в миле впереди высится крепость турнедцев. Я уговорил Фальстронга не приближаться к ней, дабы не увидели с той стороны, и сейчас рассчитывал, за сколько времени подойдем к реке, сколько на то, чтобы переправиться, как будем взбираться на стены…
От реки хоть и далеко, но тянет сыростью, небо медленно чернеет, далеко за лесом темнеет грозовая туча, но стоит на месте, только иногда недра озаряются зловеще багровыми сполохами.
Костер я позволил разложить в вырытой для этой цели яме, да никто не увидит огонька, береженого Бог бережет, Фальстронг хмурился, но соглашался, а телохранители начали посматривать на чужака с уважением.
В полночь я поднялся, сказал негромко:
— Ну, ребята, наше время… За мной.
Не оглядываясь, я слышал, как дюжина отобранных поднялась и двинулась следом. Доспехи я велел всем снять, затяжных боев не будет, либо перебьем всех тихо и быстро, либо сами поляжем, потому только кольчуги, а у кого нет, те в коже, если есть.
Берег пологий, это с той стороны более крутой, холодная вода обожгла, как огнем, я стиснул зубы и медленно пошел, рассекая темную воду. За спиной почти тихо, редко-редко слышится плеск, но не больше, чем от выпрыгнувшей за пролетающим ночным жуком крупной рыбины.
Долгое время я шел в черноте, в которой небо и вода слились в одно нечто черное и страшное, по пояс в воде, ориентировался только на легкое течение, что давит в бок слева и пытается относить дальше вниз.
Не выдержал, оглянулся, сердце счастливо дернулось. Меньше чем в шаге сзади меня идут двое, а за ними еще несколько человек, я увидел серьезные, блестящие возбуждением глаза.
Непроглядная чернота впереди расширялась и расширялась, пока дно не начало подниматься. Я поднял глаза и понял, что пугающая чернота впереди — просто обрывистый берег, заслонивший небо.
Ни слова, ни звука, все выбрались и, снова по колено в воде, пошли вдоль берега к турнедской крепости. Подойдя вплотную, начали подставлять друг другу плечи. Я взобрался первым и, пока другие опускали вниз веревки, быстро осмотрелся. Крепость с высокими стенами ко всему еще и на высоком, в два-три человеческих роста каменном основании, но его одолеем, там есть за что цепляться руками, а вот стены…
Ко мне торопливо подбежал старший из телохранителей, Шнайдер.
— Четверо с крюками готовы, ваша светлость!
— Пошли, — велел я, — только ни звука!
Он кивнул, соглашаясь, слава богу, не рыцарь, тот бы захотел сперва гордо протрубить в рог и вызвать противника на честный бой, а этот недаром Шнайдер, что значит портной, а вот те с крючками на длинных веревках: Беккер, Вебер, Вагнер и Шмидт, что значит пекарь, ткач, каретник и кузнец — люди из простого народа, без претензий, делают все, что прикажу.