Ричард Длинные Руки – маркграф
Шрифт:
Конь под ним сдвинулся с места и пошел в сторону города или замка, оба в той стороне. Один из всадников набросил мне на шею петлю, и как только я замешкался, веревка сразу натянулась, горло сдавило.
Я захрипел, в глазах потемнело, побежал за всадниками, благо веревка длинная, и ей иногда дают провисать. Никто не заботился, упаду или добегу, меня словно уже списали со счета, идут легкой рысью, смеются, переговариваются, рассказывают веселые истории.
Глава 18
Потом
Я задыхался от сдавившей горло петли, ноги начали подгибаться, но, к счастью, передние всадники остановились в центре села у колодца. Пока поили коней и пили сами, я восстанавливал дыхание, но все равно горло першит, а легкие жжет, будто огнем.
В какой-то момент из толпы собравшихся послышался вскрик. Оттолкнув подруг, одна из женщин бросилась к нам, упала передо мной на колени и обхватила обеими руками ноги.
– О, господин наш Сатаниал!..
Рыцари смотрели на нее, как на привидение. Я тряхнул головой, капли горячего пота сорвались с век. На меня снизу вверх со страхом и суеверным обожанием смотрит молодая стройная девушка с на диво крупной грудью.
Эта грудь включила некие ассоциации, я прохрипел:
– Ого, как ты выросла… Как там Баллард?
Она вскинула голову и прошептала громко:
– Балларда вы изволили убить…
– А Янош?
– Янош погиб потом… от вашего меча…
Сэр Готмар развернул коня и прорычал свирепо:
– Эй ты!.. Знаешь его?
Она вскочила, низко поклонилась.
– Да, ваша милость.
Готмар посмотрел на меня со злорадством, свиные глазки злобно сузились.
– Ну вот ты и попался!.. Говори, кто он?
Она ответила почтительно:
– Это сам господин Сатаниал!..
Готмар посмотрел на нее, выпучив глаза, перевел взгляд на меня. Всадники переговаривались, с интересом поглядывали на нас обоих.
– Кто-кто? – переспросил он свирепо.
– Великий и ужасный господин Сатаниал, – ответила она еще почтительнее. – Он явился на господском празднике.
Всадники переговаривались, Витерлих сказал Готмару:
– Вот видишь! Я же говорил, в этом что-то не так.
Готмар прорычал:
– Ах, не так?.. Значит, надо повесить сразу.
– Ты что? – спросил рыцарь с недоумением. – А вдруг здесь что-то… Ты погоди-погоди!.. Если связано с черными мессами, то с теми людьми лучше не ссориться. Ни тебе, ни мне, ни кому-то еще…
Готмар поморщился.
– Надо было повесить сразу.
– Надо, – согласился Витерлих. – Но насчет Сатаниала услыхали слишком многие. Мы смолчим, другие расскажут с радостью… Придется везти в крепость.
Готмар с великой неохотой повернулся в мою сторону, взгляд его прожигал меня насквозь. Я видел в прищуренных глазах острую жалость, что все-таки не повесил сразу.
– Ладно, – прорычал он так, словно грыз кость, а я попытался ее отнять прямо из пасти, – снимите с него петлю. И развяжите руки.
Кнехты молча разрезали веревку. Я растирал занемевшие кисти, мурашки носятся просто огненные. Девушка снова опустилась на колени и обхватила мои ноги, прижавшись грудью. Несмотря на зверскую усталость, я все равно остро ощутил эту горячую сладостную мягкость.
– Спасибо, господин Сатаниал, – сказала она ясным голосом, – спасибо за все!
Готмар грубо схватил ее за плечо, поднял и сильным толчком отправил к столпившимся крестьянам.
– Иди-иди!.. А ты, кто ты на самом деле?
Я ответил с достоинством:
– Сэр Полосатый, я же сказал. Сожалею, но не могу сказать ничего больше. Мое признание откроет еще имена, а многие из них, как вы можете догадаться, если вас не роняли в детстве темечком на камни, весьма и весьма… скажем мягко, знатные. Но главное, влиятельные. Хотите с ними потягаться?
Он некоторое время всматривался в меня злобно, рыцари переглядывались и негромко переговаривались.
Витерлих сказал весело:
– Анри, не будь таким подозрительным. Ты же видишь, у него есть все основания хранить тайны. Если выдаст имена, о которых можем только догадываться, его ждет участь похуже, чем быть повешенным. Да и нам достанется, что лезем не в свои дела.
Еще один всадник отмахнулся досадливо.
– Я воин, сэр Готмар, а не придворный. Разбирайтесь с ним сами. А я возвращаюсь в замок.
– Мы все возвращаемся, – заверил Витерлих. Он посмотрел на меня. – Похоже, вы устали, сэр. На коне сумеете удержаться?
– Буду премного благодарен, – ответил я.
Он кивнул одному из слуг, тот нахмурился, но соскочил на землю и подвел мне коня. Я взобрался в седло, учтиво поблагодарил господина Витерлиха. Готмар прорычал что-то злобное, затем все сдвинулись с места и понеслись в город.
Витерлих морщился всякий раз, когда конь с ровного галопа прыгал через поваленное дерево или большой камень.
Когда перешли на шаг, я спросил сочувствующе:
– Зубы?
Он скривился.
– Голова. Трещит, будто на нее набили железные обручи в два ряда… а теперь стягивают.
Я быстро создал чашку горячего кофе, мне на живот успело плеснуть горячим, я протянул всаднику.
– Вот, поможет.
Он взял без колебаний и, пока качка не опорожнила раньше, поспешно выпил в три жадных глотка. Я видел, как он еще прислушивается к ощущениям, но морщины на лбу разгладились.