Ричард Длинные Руки – паладин Господа
Шрифт:
Сильно пахнуло гнилым теплом, как из гигантского хлева. За спиной тихонько охнул Гендельсон.
– Мы… не успели!
– Вижу, – ответил я зло. Захотелось вмазать его молотом в лоб, из-за этой сволочи волоклись, как полудохлые черепахи. – Тех мы обогнали, а эти, наверное, тут уже не первую неделю. Но Кернель еще, похоже, не пал… Иначе бы не толклись здесь.
– А вдруг, – проговорил он опасливо, – просто не помещаются? Мы не знаем, насколько Кернель велик…
– Тогда бы расположились прямо под стенами, – сказал я. – А так разве
Гендельсон начал горячо и путано молиться, осенял себя и далекий Кернель крестным знамением.
Слева что-то шелестнуло, долетели громкие голоса. По насыпи пробирались в сторону массы войск трое, из них первые два несут на плечах забитых оленей. Первый вообще сгибался под оленем-великаном, огромные рога с множеством отростков с костяным скрежетом задевают камни. Третий шел сзади, что-то рассказывал.
Я затаился, пропустил мимо. Гендельсон молился шепотом, чтобы эти исчадия ада не заметили. Стоит им крикнуть, услышат у ближайших костров…
Я метнул молот, прыгнул вдогонку с обнаженным мечом. Молот снял заднего, ударился в мою ладонь. Я с силой нанес косой удар второму в поясницу. Меч вошел с потрясающей легкостью. Ноги подогнулись, охотник завалился набок.
Первый охотник, заслышав звук падающих тел, сказал с натужным смехом:
– Что, даже олененка вдвоем не дотащите?
– Да, – ответил я, – тяжело…
И, выдернув меч из рассеченного позвоночника его соратника, я торопливо ударил по спине, стремясь рассечь хребет. Меч скрежетнул, но перерубил кости. Охотник беззвучно повалился между камней. Я негромко крикнул Гендельсону:
– Быстрее сюда!.. Надевайте его доспехи.
Гендельсон подбежал, пригибаясь, как под артобстрелом, посмотрел на разрубленные тела.
– Я?.. Да ни за что!
– И черт с вами, – ответил я грубо. – Пойду в Кернель без вас.
– Талисман при мне, – напомнил Гендельсон.
– Это я и скажу, – пообещал я.
Оба убитые оказались мелковаты. К тому же меч рассек их кожаные латы на спине, я сумел подобрать только рогатый шлем, на лбу изображение ящерицы. Гендельсон молча наблюдал за мной злыми глазами, потом снял с одного остатки плаща, сказал угрюмо:
– Думаю, этого будет достаточно. Здесь есть герб.
– Тогда и щит возьмите, – бросил я разочарованно. – Там тоже герб.
Щит пришлось взять от первого, молот расплющил ему голову, но все остальное уцелело. Гендельсон выбросил плащ с дырой от моего меча и снял этот, целый. На спине во всю ширь развернулось изображение дракона, вставшего на задние лапы. На голове дракона корона, в руке черный меч с красной рукоятью, очень похожий на мой.
– А теперь берем оленей, – сказал я. – Донесете, сэр Гендельсон?
– Я всегда сам носил убитых мною оленей, – ответил он гордо.
Хрен ты их убивал, подумал я зло. Разве что привязанных к дереву. Этот громадина-олень показался слоном, а не оленем, но я кое-как поднял, поправил на плечах. Ноги оленя уперлись в мешок за моей спиной, веревка
В спину догнало задушенное:
– Сэр Ричард… прямо – ближе…
– Да? – спросил я саркастически. – Там у костра уже ждут остальные… из клана этого коронованного дракона. Вы уверены, что сойдете и харей?.. Впрочем, как я не подумал – вылитый зарг!
Он смолк. Я тащился, проклиная все на свете, камни все не кончаются, ибо я тащусь по их россыпи не поперек, а вдоль, пока не отойду достаточно далеко от места схватки. Высмотрев группу с расседланными лошадьми, свернул туда. Нам давали дорогу, встречали радостными возгласами.
Кони совсем рядом, я с облегчением сбросил оленя возле костра. Гендельсон еще тащился шагах в десяти.
– Это подарок от нашего клана, – сказал я небрежно. – Наши ребята уже набили оленей по два на каждого…
У костра счастливо заорали. Гендельсон доволокся на подгибающихся ногах и тоже свалил олененка поверх моего гиганта. Его плащ окрасился кровью оленя, но все равно сидевшие смотрели на Гендельсона с великим почтением. Мой рогатый шлем с ящерицей не вызвал такого преклонения, как дракон с черным мечом.
Я обернулся к Гендельсону:
– Сэр, не лучше ли нам объехать войско на конях?
Он, тяжело дыша, тупо кивнул. Я сделал знак воину с конями, распорядился:
– Оседлай двух самых лучших. Их тебе вернут к вечеру. Даже раньше.
Он поколебался, но взглянул на туши оленей, облизнулся, что-то крикнул. Подбежали еще двое, несли седла, попоны, сбрую, а другие вытащили длинные ножи и торопливо свежевали добычу.
Я с великим облегчением закрепил мешок с мечами позади седла, вскочил на своего коня. Гендельсон с третьей попытки поднялся в седло второго. Я повернул коня и поехал некоторое время по лагерю, а когда увидел вдали высокий шест со знаменем, изображающим черного дракона в короне с черным мечом в лапах, резко свернул в сторону.
Мы отдалились от лагеря заргов и, увы, от врат Кернеля, зато Гендельсон перестал трястись, хотя все так же картинно хватался за меч. Хуже другое: второй лагерь, почти такой же огромный, запирал выход из долины. Костры и воины вокруг костров заполонили ее от одной отвесной стены до другой. А за лагерем…
Я остановил коня. Город, что за лагерем, смутно знаком. Но только странно видеть здесь изысканные минареты, изящные мечети, облицованные синей плиткой, от которой так и веет прохладой. Все-таки вокруг суровый мир европейского рыцарства… разве что предположить, что мавры когда-то захватили эти земли, как было в Испании, Португалии и Франции, несколько столетий так жили, случилось взаимное проникновение культур, а потом Реконкиста, так вроде бы ее называли… словом, арабов оттеснили обратно, с той поры в Испании такие изысканные дворцы, такие причудливые восточные мотивы в архитектуре…