Ричард Длинные Руки – принц

Орловский Гай Юлий

— Ну, — прорычал я, — что ты творишь?

Она надменно выпрямилась, а зеленые глаза широко распахнулись в патетическом изумлении.

— Сэр Ричард!.. Вы разговариваете с королевой!

— Ты не королева, — сказал я зло. — И то, что я тебя спас…

Она вскинула красивые дуги бровей так высоко, что они оказались на середине лба.

— Вы меня спасли, сэр? Мы и сами бы отбились, а потом гнали бы их до самой Беллимины!

Я стиснул челюсти, пережидая бешенство, наконец проговорил лязгающим голосом:

— Вот что, Ротильда.

Я сейчас забираю своих людей и возвращаюсь. Думаю, я сделал гораздо больше для поддержания моего имени, чем требовалось. Прощай.

Я повернулся и шагнул к выходу, Ротильда вскрикнула в великом изумлении:

— Но как ты можешь даже говорить такое?.. Разве ты не супруг мне?

Я обернулся и сказал резко:

— Талак, талак, талак!

Она покачала головой.

— Здесь это не действует. Ты все еще мой супруг, ты обязан меня защищать…

— Правда? — спросил я со злым весельем. — Похоже, ты кое-что забыла из перечня супружеских прав.

Она остановилась, на лице изумление, наконец спросила надменно, но и чуточку испуганно:

— Что ты имеешь в виду?

Я приоткрыл полог и крикнул:

— Эй, Джон!.. Позови стражу!.. И пусть сразу захватят цепи.

Она отшатнулась.

— Ты что? Что ты задумал?

— Ничего особенного, — ответил я со злым удовлетворением. — Твои лорды понимают и не будут возражать, если я, как супруг, воспользуюсь своим правом надеть на тебя кандалы, бросить поперек седла и увезти, куда мне угодно. Например, сдать в монастырь без права с кем-либо общаться. Разве это не записано в супружеском кодексе?

Она побледнела, прижала руки к груди.

— Ты так не сделаешь…

— Да? — спросил я.

Полог отодвинулся, осторожно вошел Норберт, за ним двое дюжих воинов, один держит в руках толстую пеньковую веревку, второй — короткую цепь с массивными кольцами стальных браслетов.

Ротильда вскрикнула, как раненая птица:

— Погоди!.. Ты не должен быть таким жестоким!..

— Почему? — спросил я.

— Я все делаю и для тебя тоже!

— Ого, — спросил я. — Ты имеешь в виду головную боль для меня? И всякие хлопоты?

Она проговорила умоляюще:

— Разве ты не получил Ламбертинию?.. Разве тебе безразлично, как к тебе отнесутся лорды Мезины?

Норберт зыркнул на нее, на меня, поклонился и сказал негромко:

— Ваше высочество, мы лучше подождем снаружи.

— Но далеко не отходите, — предупредил я.

Они вышли, Ротильда, на глазах теряя величавость, сделала шаг ко мне, продолжая прижимать руки к груди и глядя умоляюще.

— Помоги мне войти в Беллимину!.. Помоги!.. Это моя жизнь!.. Как я смогу жить в изгнании? Ты обрекаешь меня на гибель!.. На смерть быструю и страшную…

Я сказал саркастически:

— Ну почему же… Такая красивая женщина всегда найдет…

Она вскрикнула:

— Кого? Хозяина?

— Ну…

Ее прекрасные зеленые глаза заблестели, быстро наполняясь влагой.

— Ричард, —

проговорила она с трудом, — умоляю!.. Ты же знаешь, я и при муже была хозяйкой в королевстве! И все это знали. Он только охотился да пиры задавал!.. И что мне теперь, идти в жены к какому-то надутому дураку?.. Спаси меня! По-настоящему меня спасать нужно именно сейчас!.. Теперь нужно сделать только крохотный шажок!.. Только протянуть руку!

— Чтоб ты укусила? — спросил я сердито.

— Ричард, — проговорила она, — как ты можешь?.. После того как ты меня спас во время моего трусливого бегства, я только о тебе и думала…

Я фыркнул.

— Представляю! Такого лопуха найти!..

— Ричард, — сказала она умоляюще. — Тебе нужно всего лишь проехаться со мной до Беллимины. Твоя грозная слава опередит тебя, и ворота распахнутся без боя. А я останусь вечной твоей должницей!.. Вечной, Ричард!..

— Женщинам не свойственна благодарность, — буркнул я. — Вы все одолжения принимаете как должное.

— Ричард, — проговорила она умоляюще, — я второй раз не буду такой беспечной. И уже не дам себя сбросить с трона!.. Тебе больше не понадобится меня спасать. Зато с моей стороны… Тебе же нужно иметь рядом дружественное королевство?

Она смотрела блестящими от слез умоляющими глазами, но я видел за ними постоянно работающий мозг, что подсказывает правильные слова и доводы. Если, мол, не действуют выставленные напоказ сиськи и слезы беспомощной женщины, то надо попробовать о государственных выгодах и преимуществах, ибо если мужчина — мужчина, а не просто самец, то на сиськи не западет, зато клюнет на державные интересы.

— Удивительная женщина, — буркнул я.

— Ричард!.. Я умоляю тебя! Подумай о своей выгоде!

Я возразил с еще большей неловкостью:

— А о чем я только и думаю?.. Но плюсы от выгоды должны перевешивать минусы.

Она вскрикнула в отчаянии:

— Какие?

— Не знаю, — огрызнулся я. — Просто чую.

— Ты разве женщина?

— Я достаточно о них потерся, — буркнул я, — вот и набрался. А ты от них тоже набралась, как вижу?

Она робко улыбнулась сквозь слезы, видя, что мой гнев, нарочитый или реальный, начинает проходить.

— Ричард, мы же оба политики. И думаем о своих народах. И наши жизни… без их жизней… Ричард!.. До Беллимины всего двое суток!.. У нас не будет впереди боев!

— А Голдвин Адорский? — напомнил я. — Нынешний король?

Она вскрикнула:

— Он не король! Он узурпатор!

— И все-таки народ его признал, — напомнил я.

— Народ у нас привык подчиняться силе, — сказала она с горечью, — и традициям.

Я посмотрел с интересом.

— Ну-ну. Ты против традиций?

— Я против глупых традиций, — уточнила она. — Если они все видели, что управляю королевством я, об этом открыто говорили и лорды, и рядовые рыцари, и сам народ… то почему я не могу управлять, когда мой муж умер?..