Ричард Длинные Руки – рауграф
Шрифт:
Рыцари переговаривались уже с интересом, вражду к женщине чувствовать трудно, даже если от рук ее людей пострадали боевые друзья, что без царапин прошли через жестокие бои Армландии и Сен-Мари, где сражались с яростными варварами.
Я огляделся, все смотрят с ожиданием.
– Знаете, – сказал я, – мы все устали от этого бесконечного пира. Головы трещат и соображают слабо. Давайте поместим вас в каземат до утра, а на рассвете рассмотрим ваше дело. Могу заверить, что если вы не ведьма, костер вам не грозит. А отсечение головы рыцарским мечом вас пугать не должно…
Она
– Семьсот лет люди рода Сен-Тристан погибали в боях от рыцарских мечей и копий! Устрашит ли меня такая же смерть? Пусть даже меч окажется в руках палача!
Рыцари довольно зашумели, на леди Сильвинию смотрят с симпатией, отвага нравится даже у противника, а женщины быстро перестают у этих дураков восприниматься как противники.
Я кисло скривился:
– Громкий голос, смелые речи… Как много вокруг меня отважных и как мало умных. Разве что сэр Растер…
Сэр Растер гордо расправил плечи и посмотрел на всех орлом из поднебесья.
Рыцари переговаривались с интересом, но я все чаще бросал взгляд на Макса. Его жаркий энтузиазм как-то быстро погас, молодой герой переминается с ноги на ногу, глаза из бодро горящих становятся растерянными, жалобными.
Глава 16
В зал потихоньку и очень робко входили слуги, явно стремятся показать, что они тут ни при чем (настоящие слуги, сидели связанные в подвале), они начали озабоченно сновать между столами, уже без почтительных поклонов, собирали перевернутые стулья, посуду, сгребали в кучи залитые вином, соусами и кровью скатерти. Подсвечники, с резными стволами и вычурно изогнутыми рожками, выглядят странно застывшими растениями, больше похожими на осьминогов, чем на утилитарные подставки для свечей. Особенно те, которые побывали в руках отца Богидерия и носят на себе свежие зарубки мечей.
Макс сказал, решившись:
– Сэр Ричард!.. Покорнейше прошу рассмотреть жалобу этой леди. Она ваша подданная, хотя этого и не признает. Значит, у нее есть право на ваш суд и вашу защиту.
Я поморщился:
– Какой суд?.. Какой-то лорд сто лет назад или больше отобрал у ее предка этот замок с его землями… Обычное дело! Что тут нового? Везде так делается.
Он сказал твердо:
– Но, мой лорд, если все еще наследники предъявляют свои права, то дело не закрыто!
– Мы не знаем, – отрезал я, – кто там сто лет назад был прав, кто виноват! Возможно, прадед этой леди плюнул в суп доблестному рыцарю, который рассердился и отнял этот замок! Вправе он это был сделать?
Я спрашивал его, но смотрел на рыцарей. Все дружно зашумели, голоса негодующие, за такое не только замок и земли отнять, но и самого вбить по ноздри в землю, а под нос положить побольше навозу…
– Ну вот, – сказал я отечески, – видишь, Макс, общественное мнение говорит, ты не прав. Дело закрыто. Нельзя плевать в суп другому человеку, нехорошо! Тем более права на наследство не восстанавливают такими… самозахватами. Для этого есть суд.
Он возразил:
– А если суд неправый? Это мы принесли в эту страну справедливость
– Даже неправый суд, – сообщил я, – лучше, чем резня, которую пыталась устроить эта… наследница. Ты хоть понимаешь, что, преуспей она, мы все были бы убиты? И все твои друзья лежали бы сейчас здесь в крови?
Он взглянул исподлобья на леди Сильвинию. Она вздрагивала, смертельно бледная, старалась держаться гордо и независимо, но против желания смотрела на него с отчаянной надеждой.
Макс вздохнул и развел руками:
– Мы просто подвернулись под руку. Она пыталась захватить замок, который остался без охраны и хозяина. У нее получилось бы, не прибудь мы сюда так не вовремя… Потому обвинение в попытке всех нас убить…
– Снимаю, – прервал я. – Ты прав, попытка была, но намерения не было. Мы прошли бы по статье косвенных потерь, а захваченных в плен отдали бы за выкуп. Однако у замка уже есть хозяин! Намного более достойный, чем тот, который убежал вслед за своим королем. И с этим ничего не поделаешь. Да и не надо.
Рыцари одобрительно зашумели, Макса похлопывали по плечам, что-то говорили веселое и дружеское, но он переводил взгляд с леди Сильвинии на меня и обратно, а она, вся трепещущая, смотрела расширенными глазами и не успевала следить за нашими доводами и быстро меняющимся настроением рыцарей.
– Это не мой замок, – произнес Макс колеблющимся голосом.
– Твой, – отрезал я раздраженно. – Макс, я не собираюсь восстанавливать историческую справедливость, как ее понимают здесь! Я отнял замок и земли у какого-то барона, воевавшего против нас и сбежавшего с королем. А ему, как мне вот тут подсказали, они достались по наследству от бездетного дяди, владевшего им пятьдесят лет. Тот получил от своего деда… О каком праве леди Сильвинии может идти речь?
Макс посмотрел на леди Сильвинию, лицо его стало еще строже. Я ощутил недоброе, когда он выпрямился. В лице и во взгляде проступила рыцарская надменность и гордыня, которой позавидовал бы сам дьявол.
– Мой лорд, – проговорил он чопорно, – могу ли я отказаться от этих земель?
– В пользу леди Сильвинии? – спросил я. – Нет, не можешь.
Он снова поклонился, голос прозвучал неуступчиво:
– Мой лорд, а могу я отказаться от этих земель… вообще?
Я спросил раздраженно:
– На каком основании?
– Ну… если можно, без основания.
Я покачал головой:
– Нет, не можешь. Каждый должен работать и приносить Отечеству пользу. В смысле мне. В особо крупных размерах.
Он смотрел мне в лицо прямо и бесстрашно.
– Мой лорд, – сказал он снова, – основание есть. Я не готов управлять землями и крестьянами. Я едва-едва научился управлять теми немногими солдатами…
Он умолк, чуть сконфузившись, сообразил, что могут понять неправильно, все-таки под его управлением почти все пешие части, бросил взгляд на замершую леди Сильвинию, она страшится дышать при таком быстром изменении ситуации, руки прижала к груди, рот от удивления раскрыла, дура, но вообще-то красивая дура. И отважная, как многие дураки.