Ричард Длинные Руки – рауграф
Шрифт:
– Спасибо, – ответил я польщенно. – Как видите, пригодилось.
– Удивительное чувство, – повторил он задумчиво. – Просто дивное…
– А что вас настораживает? – спросил я напрямик.
Он развел руками:
– Даже и сказать трудно. Ну, например, от Господа этот дар или от дьявола? Как известно, Господь уповает на самого человека и ничем не помогает, за что часто обижаемся на Господа и горько жалуемся в молитвах, а вот дьявол… гм… чтобы соблазнить, склонить на свою сторону,
– Я не колеблющийся, – сказал я сухо. – Во всяком случае, в данный момент. И мне все равно, от кого дар… Не дергайтесь, это не такое уж и кощунство!.. Главное, на что употребить. К тому же это совсем не дар.
– А что?
– Трофей, – отрубил я сурово и гордо.
Он почтительно поклонился и умолк, все сомнения слетели с его честного лица, как засохшая глина с отлитой формы.
– Подберите рыбу, – посоветовал я. – И постарайтесь держаться победителем. Вон пыль столбом, это конники Норберта, у них быстроногие кони графа Ришара. Это вы поймали рыбу, я им так и скажу!
Глава 5
Подошел передовой отряд легкой конницы, мы пошли с ним вдоль берега, тот снизился почти вровень с водой, а речка настолько мелкая, широкая и чистая, что мы направили в нее коней и мчались, разбрызгивая прозрачную жемчужную воду.
Палант хохотал и орал что-то ликующее, у Зигфрида рот до ушей, даже хмурый Ульрих наконец оттаял, заулыбался и только жмурился от попадающих в лицо холодных брызг.
Выбрав момент, ко мне приблизился Палант, сказал застенчиво:
– Все никак не решаюсь сообщить вам, сэр Ричард…
Он замялся, я сказал нетерпеливо:
– Говори же!
Он оглянулся по сторонам и сказал почти шепотом:
– Я влюблен в леди Эльвентиду! И хочу сделать ей предложение.
Я сказал вежливо:
– Поздравляю! Но… как же леди Краския?
Он отмахнулся:
– Это была ошибка молодости.
Я пробормотал:
– Разве это было не шесть дней назад?
Он удивился:
– С того времени столько всего случилось, стряслось, совершилось!
– Завидую, – сказал я тоскливо. – А я вот сижу во дворце, как сыч, черт-те чем занимаюсь, и ничего не случается. Надеюсь, хоть на этот раз что-то стрясется.
– Сплюньте, – посоветовал он серьезно. – Мы все будем стараться, чтобы с вами ничего не случилось.
К нам приблизился сэр Арчибальд, веселый и довольный, крикнул благожелательно:
– Это правда?..
Сэр Палант спросил настороженно:
– Что?
– Что вы влюблены в леди Эльвентиду, – сказал он. – Вы так кричали, что теперь все войско знает. Готовьтесь получать поздравления. Она благородной крови? Откуда родом?
– Из Ньюкастла, – сообщил Палант.
– А-а, –
– Сэр Арчибальд, – сказал Палант с укором, – это же ваш город! Вы оттуда родом.
– Ах, этот Ньюкастл, – протянул Арчибальд. – Мне кажется, я видел вашу леди. У нее такой милый взгляд… Так на меня смотрел мой наставник в детстве перед тем, как шарахнуть булавой по шлему…
Он захохотал и умчался, пока Палант не сообразил, что его просто дразнят.
Примчались разведчики сэра Норберта, наш путь придется чуть скорректировать, впереди нехорошее место, лучше объехать. Рыцари тут же набундючились, начали гордо посверкивать очами и расправлять плечи, кто-то вытаскивал из ножен до половины меч и со стуком бросал обратно.
Я спросил с тревогой:
– Что там? По карте дорога свободная.
– Область хамелеонов слегка сместилась, – сказал разведчик торопливо. – Сэр Норберт сейчас уточняет ее границы.
– Что за область?
– Хамелеоны, – повторил он. – Там даже деревья, трава и песок… все кем-то прикидываются. Ехать опасно! Если вы будете видеть перед собой ровную степь, то и поскачете…
Ульрих сказал мрачно:
– А там скала.
– Что скала, – ответил разведчик, – а если яма? Или расщелина?
– Уточнить границы, – распорядился я, – и прислать сюда священников. Если и у них не получится, то это природный феномен… Будем думать на досуге. А пока, конечно, объедем. Благородные лорды, это не трусость, а мудрая осторожность. Мудрая!
Перед закатом я остановился, ожидая подхода основного войска, и залюбовался, увидев, как мчатся по раскаленной степи в облаке золотой пыли. Показалось, что скачут в озере расплавленного солнца, что передвигается вместе с ними.
Я напряг слух и расслышал грозную музыку в бешеном грохоте копыт, от которой у каждого мужчины начинает чаще стучать сердце, а кровь вскипает.
Подъехал сэр Норберт, обвел рукой окрестности:
– Привал?
– Заночуем, – согласился я. – Место удобное. Завтра с утра двинемся дальше.
Закат на равнине всегда великолепен, если небо чистое или вот так, с белоснежными горами облаков, что сперва заалели, потом стали пурпурными, а в конце налились багровостью так, что должны бы обвиснуть, как вата, пропитанная кровью, однако цвели пышно и нежно, библейски величественные, громадные, намекающие на неизведанные выси и глубины.
Солнце пламенело так, что глазам больно рассматривать его разбухший диск, затем слишком быстро померкло, угасло еще до того, как коснулось темного края земли, а туда опустился уже едва различимый глазом остывающий диск.