Ричард Додридж Блэкмор - Лорна Дун

Блэкмор Ричард Додридж

Тут только я перевел дух, возблагодарив Бога за то, что куртка в этот момент была на мне и я не оставил ее там, где работал.

— Сквайр прав,— подтвердил Чарли.— Здесь взаправ­ду никого нет, капитан.

— Никто не ходит рубить заросли в одиночку,— про­должал молодой де Уичхолс.— Всяк берет с собой собаку, чтобы та отпугивала привидения, Но вокруг — ни че­ловека, ни собаки.

— На этой ферме живет один здоровенный парень,— пробормотал Карвер Дун. — Ежели когда я наткнусь на него, мне придется свести с ним кое-какие счеты. У него вырос на нас большой зуб, потому что мы убили его отца. Прошлой зимою он

собирался привести сюда полк сол­дат— про нашу душу, значит,—но потом побоялся. И еще он побывал в Лондоне. Как пить дать, под нас копает, сволочь.

— Если ты имеешь в виду этого дурня Джона Ридда, — отозвался молодой сквайр, — то это такая деревен­щина и такая простота, что с ним и счеты сводить грех. «Под нас копает!» Да у него на это ума не хватит. Его, кроме единоборств, ничто не интересует. Здоров, как бык, и мозгов меньше, чем у цыпленка.

— Как только увижу этого быка, так всажу ему пулю промеж рогов,— промолвил Карвер и криво усмехнулся.

— Вот уж дудки, капитан. Я не хочу, чтобы ты его убивал. Во-первых, он, как-никак, мой старый школьный товарищ, а во-вторых, у него есть хор-рошенькая сестра. Родственничек у них тут один имеется, Том Фаггус, вот этот — совсем другое дело: он в тысячу раз опаснее любо­го Джона Ридда.

— Посмотрим, посмотрим,— проворчал Карвер,— Ду­рак Джон Ридд или умный, но ежели он встанет на моем пути, он не жилец на этом свете. Вперед, ребята! Поторо­пимся, иначе тот, кто нам нужен, уйдет от нас. А тогда я с вас обоих шкуру спущу.

— Не беспокойся, капитан, и не пори горячку, — живо отозвался Чарли.— Дай-то мне Бог быть так же уверен­ным в том, как я проживу этот год, как я уверен в том, что до конца этого часа его уже не будет в живых. Пом­ни, ты обещал, что первый выстрел — за мной: ведь он оскорбил меня.

— Будь по-твоему,— сказал Марвуд, и вся компания пошла прочь от меня вдоль живой изгороди.

Теперь, когда изгородь разделила нас, я уже не слы­шал, о чем они говорят, однако я мог бы заползти в невырубленные заросли задолго до того, как они дошли бы до ближайшего прохода, и затаиться там до ночи. Но — слова Карвера Дуна преисполнили меня таким гневом, появление сквайра Марвуда в компании Дунов возбудили во мне такое любопытство, и — кроме этого — угрозы в адрес незнакомого человека вызвали во мне такую жалость к обреченному, что я, позабыв о собственном страхе и грозившей мне опасности, последовал за негодяями. Я крался вдоль изгороди с внутренней ее стороны, они шли с внешней стороны, но я держался так близко около них, что слышал даже, как сучки трещали у них под но­гами.

Нет, в тот вечер я был готов, прости Господи, молить­ся на папоротники, потому что, когда я дошел до второго прохода в изгороди и мне снова негде было спрятаться, я снова залег в папоротники, и они снова скрыли меня с головой. Убийцы тоже дошли до прохода, а затем встали, топчась на месте и не зная, какой тропой идти дальше.

— Встретим его здесь,— заговорил Карвер.— Засядем за изгородью, а когда он будет спускаться с холма, поже­лаем ему доброго вечера: одна пуля в грудь, две — в го­лову.

— Нет, капитан, так дело не пойдет, — вполголоса отозвался Чарли. — Может статься, он тут вообще не по­явится, пока не стемнеет, и тогда мы не сможем подойти к нему близко. К тому же, возвращаться домой он будет не тут, а во-он там, левее отсюда, а

от той тропы изго­родь отстоит слишком далеко. Верно тебе говорю: дума­ешь, понапрасну, что ли, следил я за ним столько времени и не знаю, по каким дорогам его носит?

— Ладно, парень, сделаем по-твоему. Но помни: еже­ли не добуду его жизнь, заберу твою.

— Семь бед — один ответ.

Я услышал, как они, спотыкаясь и чертыхаясь, нача­ли спускаться с холма, крутого и скалистого с этой сторо­ны, а затем, выглянув из зарослей, я увидел, как они вхо­дят в рощицу при дороге, по которой мастер Джереми Стикльз имел обыкновение почти каждый вечер возвра­щаться на нашу ферму. Теперь-то я, наконец, понял, ради кого гуляла здесь эта опасная компания в такую пору. Если бы не ужас, охвативший меня, и не мое тугодумие, я должен был бы догадаться об этом гораздо раньше.

Последовать с этой стороны холма за ними, воору­женными до зубов, означало для меня верную гибель. Только одним способом мог я предотвратить преступление: как можно скорее, сколько станет сил, обежать во­круг холма, перейти через ручей и, перехватив Джереми по дороге, задержать его, не дать идти дальше.

Так я и сделал. О, это была ужасная гонка! Я бежал, содрогаясь при мысли, что в любой момент могу услы­шать эхо выстрелов, загремевших в долине. Я перешел вброд речку Беджворти невдалеке от Долины Дунов и начал взбираться на холм с противоположной стороны Сердце мое бешено стучало. Бог его знает, почему Дже­реми ездил по этой дороге и не предпочел более прямого пути,— в те минуты я думал только о том, чтобы спасти ему жизнь.

Я поспел вовремя. Не обращая внимания на дуло тя­желого кавалерийского пистолета, направленного прями в мою голову, я схватил коня мастера Стикльза под уздцы.

— Джереми, Джерри! — еле выдавил я из себя, задыхаясь после бешеной беготни. (Честное слово, ни один лошадь не скачет так резво, как пришлось пробежаться мне в тот проклятый вечер!).

— Вовремя ты подал голос, Джон Ридд! — воскликнул мастер Стикльз, не убирая пистолета. — Впрочем, я дол­жен был узнать тебя по твоим необъятным размерам. Что ты здесь делаешь?

— Я здесь, чтобы спасти вам жизнь. Ради Бога, не двигайтесь дальше! Там, в рощице, вас поджидают трое с длинными карабинами.

— Я знаю, в этих краях за мной уже давно охотятся. Вот почему я тут же взял тебя на мушку, Джон. Отойди-ка в сторонку. Отдышись и расскажи все по порядку.

Джереми Стикльз был человеком большой храбрости, присутствия духа ему было не занимать, — иначе ему бы не поручили столь опасного дела, — однако и он вздрог­нул, когда я выложил ему все, как есть.

– Н-да, эти ребята суетились нынче впустую, Джон Ридд, — проговорил Джереми, — И все же они уйдут безнаказанными: мне не под силу привести сейчас моих муш­кетеров из Гленторна или из Линмута и накрыть этих мерзавцев на месте. Трое Дунов, вооруженных карабинами и готовых на любую пакость, — нет, знаешь, для нас дво­их это будет многовато. Одно я теперь понимаю: нам сле­дует атаковать их раньше, чем мы намеревались. Спасибо за великие твои труды, Джон. Теперь я твой друг навеки. Дай руку, парень, и прости от всего сердца, ежели все последнее время я бросал на тебя косые взгляды. Быть может, когда вся эта заваруха закончится, то, что ты нынче сделал для меня, тебе зачтется — еще ой как зачтется!