Ричард III

Кузнецова Светлана Владимировна

— Так будут звать нашего следующего сына, — заверил Дик. — А этого я назову в честь брата. Здоровье Эдуарда всегда было отменным. Возможно, это поможет.

* * *

Малыш Эдуард, несмотря на специально данное ему имя, оставался очень болезненным, однако Дик не оставлял надежд. Пожалуй, если бы не Марта, он проводил бы с женой и сыном сутки напролёт. Однако женщина, заботящаяся о матери и ребёнке, взяла под свою опеку и молодого отца. Наверное, лишь

благодаря ей Ричард находил время на еду и сон.

Через невыносимо долгое время Анна начала вставать, а затем и выходить. Роды не прошли для неё даром и снова подорвали хрупкое здоровье. Дик не отчаивался. С женой он всегда был приветлив и весел. Он гнал уныние и безысходность от себя и своих любимых, как только мог, а когда становилось невмоготу, бежал в конюшню и седлал Серри.

Так проходил день за днём. Однажды, возвратившись к ужину, Дик был застигнут доносящимися из залы звуками. Не веря собственным ушам, Ричард взбежал по лестнице и остановился на пороге.

Посреди залы высилась дуга старой арфы. Анна сидела перед ней и перебирала пальцами струны.

Ричард тихо вошёл и опустился в кресло. Он слушал дивную мелодию, а в душе что-то успокаивалось. Огненный хлыст, раскрутившийся в момент ссоры с Кларенсом и с тех пор не дававший покоя, исчез. И Дик впервые за все эти месяцы осознал: возлюбленная с ним и не пропадёт больше. Он наконец достиг всего, чего желал, и хотеть большего просто невозможно.

Часть третья.

Регент

Коронованным пламенем, лети. Стало белое алым.

Медный колокол дня докрасна разогрет.

Проиграв королевство, мой сеньор, не торгуются в малом

На последней заре, на последней заре...

Лора Бочарова

Глава 1

С неба глядели звёзды. Давно минула полночь, а в шатре Эдуарда не прекращалось веселье. Вино лилось рекой, раздавались смех и пьяные выкрики, часового послали с поручением отыскать и немедля привести какого-нибудь музыканта. Всё это неимоверно раздражало Ричарда.

Присутствовать на подписании так называемого мирного договора он отказался наотрез. Участвовать в попойке не имел ни малейшего желания. А спать попросту не мог. Всё, что ему теперь оставалось, — обходить лагерь, проверять часовых и любоваться звёздами, а заодно размышлять.

Эдуарду, вторгшемуся во Францию и шедшему на соединение с союзными войсками Карла Смелого, король Людовик преградил путь столами. Те ломились от яств и кувшинов с лучшим вином из Гаскони. Узрев всё это, брат немедля спешился. Он начал есть. К нему присоединилась свита, а епископ Джон Мортон вскоре привёл французских парламентёров. Тогда-то и прозвучало предложение о перемирии в обход Бургундии.

«Как поход, могущий сравниться по значению с крестовым, обернулся фарсом?!» — Ричард не пытался ответить на этот вопрос, иначе, скорее всего, разочаровался бы в брате-короле.

Дик покинул Миддлхейм

в 1475 году по приказу Эдуарда. Король вознамерился двинуться походом на Францию — отвоевать исконные вотчины Плантагенетов, потерянные при Генрихе VI. Кроме этого брат собирался претендовать и на французскую корону.

Эдуард объявил о планах и через своё посольство известил о предстоящей войне Людовика XI. Организовал кампанию по сбору средств, распределил обязанности между вассалами. Братьям — Джорджу и Ричарду — поручил привести на поле брани по сто двадцать рыцарей и тысяче стрелков.

Йоркширцы толпами стекались под знамёна Глостера. Окончательно обосновавшийся в северных землях, молодой герцог стал неимоверно популярен. Его слава военачальника уступала лишь его славе непобедимого рыцаря — сильнейшего в Англии и Европе. Желающих было столь много, что часть из них пришлось отправить обратно в Йорк.

Людовик XI, не пожелавший вступать в конфликт, предложил поистине огромную сумму в семьдесят пять тысяч крон. А кроме неё — пожизненную ренту в пятьдесят тысяч крон ежегодно, семилетний мирный договор и брак пятилетнего дофина Карла с дочерью Эдуарда и Вудвилл — принцессой Елизаветой.

Эдуарда всё устроило, конечно. Устроило и большинство его вассалов — всех, кроме Ричарда.

— Я не наёмник! — сказал герцог тёмному небу. — Я рыцарь. Как и те, кто пришёл со мной.

Ему вторили пьяные выкрики и здравицы, от которых этой ночью не удавалось скрыться нигде. Дик бросил взгляд на сереющий в темноте шатёр брата, отмеченный щитами и знамёнами, и процедил сквозь зубы:

— Позор на всю Европу!..

— Ты чего сокрушаешься? — из темноты вынырнул Кларенс, и Дик скривился ещё больше.

Никто не забыт и ничто не забыто — но брат вёл себя совершенно как раньше. Напомни Дик ему про Анну, вероятно, и не вспомнил бы, кто это.

— Я? — Ричард прищурился. — Негодую скорее. Происходящее более всего напоминает мне предательство по отношению к союзной Бургундии. А к тому же попрание чести Англии и памяти предков.

Кларенс удивлённо моргнул.

— Ростовщик не может быть рыцарем. Если помнишь, менял в доспехах побивали на турнирах. И более того... — Дик осёкся, уж слишком неприятная ухмылка исказила губы Джорджа.

— А... — хохотнул Кларенс и махнул рукой. — Весело мы всё же проводили время в юности.

От него сильно пахло вином, да и на ногах Джордж держался нетвёрдо. Наверное, вышел по нужде и случайно набрёл на «вепря».

— Я пришёл во Францию не брать откуп, не вымогать деньги и не торговать землями отцов, а завоёвывать их в честном бою! — не выдержал Дик и отвернулся.

На плечо опустилась тяжёлая длань, пальцы сжались с удивительной для Кларенса силой. Ричард невольно застыл на месте. Казалось, Джордж сейчас сделает что-нибудь, могущее восстановить былое расположение и родственную теплоту. Господь видит, как Глостеру не хватало брата все эти годы. Ведь всё их детство прошло совместно, бок о бок. И не только счастливые дни, они делили на двоих одно изгнание и вместе задыхались от гари в потайной комнате замка Ладлоу.