Ричард III
Шрифт:
— Я помню, — отмахнулся Ловелл. — Я слышал твои юношеские порывы. И они были не столь уж и страшны. Ты неплохо обращался с лютней.
— Но не настолько, как с мечом и лошадью, — вздохнул Дик.
В 1480 году Эдуард IV всё же открыл военные действия, отправив английский флот разорять шотландские порты.
— Не иначе Вудвилл его убедила, — бурчал Ловелл. Он снова гостил у Глостера в Миддлхейме. — Вот ведь алчная бабёнка.
Мельком наблюдающий за другом Ричард вскинул бровь:
— Насколько помню, ты всегда хорошо отзывался о дамах, какими бы те ни были.
— Так то о дамах, — Френсис передёрнул плечами. До приезда сюда он нанёс визит Уильяму Гастингсу и Генри Бэкингему. Им тоже нашлось что порассказать. — Бывшая вдова мелкопоместного дворянина, чьё сомнительное происхождение приравнивалось к статусу незаконнорождённой простолюдинки. С собой она привела сыновей от первого брака, двенадцать братьев и сестёр, племянников и племянниц, родных и двоюродных. А также великое множество других кровных и сводных родственников, связанных с ними узами побочного родства. Всё это скопище не просто теснит старую знать, оно её выгрызает. При дворе невозможно находиться, если ты не Вудвилл!
— Думаешь, удивил? — герцог поморщился. — Уорвик предвещал всё это несколько лет назад.
— Жаль, мы не послушали создателя королей.
— Я слышал каждое слово и был согласен с графом. Но к тому моменту я уже присягнул королю, — Дик резко отвернулся и выпалил раздражённо: — И что ты мне предлагаешь теперь? Я верен Эдуарду IV всё так же. Этого не изменить. Этого не изменит даже сам Его Величество и его жена!
Он резко вскочил и принялся ходить по комнате, словно посаженный в клетку дикий зверь. На мгновение остановился — поднял пустую бутылку и запустил ею в огонь. Тот взвился, зашипел от остатков влаги и принялся лизать осколки. Словно верный пёс обсасывал кость, брошенную любимым хозяином.
— Да я и не предлагаю, — вздохнул Ловелл. — Я хочу держать тебя в курсе. Предупредить!
Ричард кивнул, как показалось Френсису, благодарно.
— Тебя сильно проняло, — заметил герцог и остановился. — И к чему предупреждения?
— Ты теперь опасен для них, — Ловелл попытался поймать взгляд друга, но тот нарочито смотрел в сторону или разглядывал перстни и кольца, обвивающие его пальцы. — Королева стремится настроить Эдуарда против тебя. Теперь, когда ей удалось сжить со света Кларенса...
— Не тревожься об этом, — Дик повёл плечом и усмехнулся. — Я не допущу ничего подобного. У меня жена и сын, я нужен им.
Герцог вновь казался спокойным и расслабленным, но тревожная морщинка меж бровей никак не желала разглаживаться:
— Вернёмся к Шотландии. Она беспокоит меня гораздо сильнее всех этих дрязг.
— Тебя как властителя севера ожидает поход, — ответил Френсис. — Король Яков ответил на посягательства, и Эдуард вспомнил о своём младшем брате.
Дик кивнул:
— Охрана северных пределов входит в перечень моих обязанностей.
За окном послышался стук копыт и лошадиное ржание. Гонец,
— Френсис, ты ясновидящий! — воскликнул Глостер, оторвавшись от указа. — Эдуард поручил мне собрать армию и утихомирить соседей, — он вновь пробежал взглядом по ровным строкам и добавил: — Совсем как во времена юности.
— Я не сомневаюсь в твоих военных умениях, Ричард, — Ловелл, наконец, взглянул Ричарду прямо в глаза. — Но по завершении кампании тебя будет ожидать далеко не тёплый приём. Вне зависимости от того, сколь скоро ты одержишь победу.
Глостер собрал армию, выступил в Шотландию и в 1481 году осадил один из её пограничных форпостов, Бервик. Во время войны Ланкастеров и Йорков этот город переходил из рук в руки аж двенадцать раз. Ныне он снова принадлежал Шотландии отданный северному соседу Маргаритой Анжуйской в обмен на военную помощь.
24 августа 1482 года, не выдержав долгой и изнурительной осады, Бервик капитулировал, и Ричард окончательно сделал его английским.
Герцог отправился дальше. Впереди лежал Эдинбург — сердце Шотландии и самый укреплённый город того времени.
— Ваша светлость, — полог шатра отстранился. Показалась коротко остриженная голова часового.
— Да, Карл, слушаю, — Ричард склонился над картой, изрядно испещрённой значками и пометками.
Наскоком Эдинбург взять не получалось. Длительную осаду Дик себе позволить не мог, да и не дала бы та практически никакого результата. Оставалась хитрость, но план пока не складывался. Вот уже третью ночь доверенные люди обшаривали все буераки и канавы, находящиеся вблизи стены. Ричард рассчитывал на удачу — вдруг отыщется подземный ход.
— Монах к вам, ваша светлость, — доложил часовой. — Очень просит.
— Вот как, — Дик оторвался от карты и с удовольствием потянулся, выпрямляя застывшую спину. — Уж не из города ли он? Пришёл вымаливать милость для прихожан и своей обители.
— Воистину всякий, кто слышал о деяниях герцога Глостера, знает, что подобное не требуется, — отчеканил монах. Он вошёл вслед за воином, не дождавшись дозволения. И его резкий низкий голос совершенно не вязался с пением псалмов и вознесением молитв.
— Позвольте поинтересоваться, отчего же? — Ричард тряхнул головой и озорно улыбнулся.
— Вепрь не знает милости или пощады. Он сторицей воздаёт врагам и предателям. И при этом честен и справедлив. Он не тронет безвинных.
— Мне приятственны твои речи... слуга Божий, — ответил Дик. — Но мне претят маскарады.
Он перевёл взгляд на часового, и тот немедля подбежал к столу.
— Мы обыскали этого монаха, ваша светлость, — доложил он.
— Господи Боже, — рассмеялся Глостер, — куда катится мир? Если паства начинает обыскивать пасторов, это совершенно не говорит о доверии к последним. Ты не боишься прогневить Всевышнего, Карл? — обратился он к часовому.