Ричард Львиное Сердце
Шрифт:
Однако тогда они хотели его убить. Теперь же он им нужен живой. Значит, лошадь-убийца не годится. Хотя почему бы и нет? У этих людей, скорее всего, найдётся средство прервать скачку, когда конь умчит седока достаточно далеко от людского сборища.
Два дня подряд Ричард думал об этом, садясь в седло и даже во время поединка. Впрочем, на воинском искусстве знаменитого героя это никак не отразилось: оба раза он победил. И оба раза гнедой дестриер (кстати, подаренный на прощание Леопольдом Австрийским) преспокойно привозил короля назад, в нищий замок барона Дитриха.
Впрочем, на
— А если свалюсь раньше, то ваше величество может взять моего коня! — заявил граф. — Лучшего скакуна вы в Германии не найдёте. Да и у нас во Франции нет таких — отец купил его по случаю где-то на Сицилии, возвращаясь из паломничества.
Конь был и впрямь прекрасный — светло-золотистой масти, с удивительно длинными стройными ногами и с шеей, изогнутой, точно у лебедя.
Предложение тотчас насторожило короля. «Вот оно!» — мелькнуло в голове.
Ричард сшиб самонадеянного юнца при первом же столкновении и, когда тот с совершенно убитым видом передал ему поводья абиссинца, король тотчас взлетел в седло, велев пажу позаботиться о гнедом.
Но и на этот раз ровно ничего не произошло. Уже под вечер Львиное Сердце возвратился в замок и тут же подарил абиссинца барону Дитриху, едва не потерявшему голову от радости.
— Да что вы, в самом деле! — усмехнулся король. — Я ведь со свитой живу у вас, а заплатить-то мне нечем. Так вот хотя бы подарок вам сделаю. Только на всякий случай воздержитесь завтра ехать на турнир — пускай конь постоит денёк в конюшне. И если с ним ничего дурного не произойдёт, тогда смело можете на него садиться.
Барон удивился, но не решился спорить с Ричардом, которым восхищался ещё во время Крестового похода.
Однако, как бы хорошо всё ни складывалось, именно это более всего тревожило короля. Неужели Парсифаль что-то заподозрил, испугался и изменил свои намерения? Да нет, такого просто не могло быть! И тут мелькнула неожиданная мысль: «А что, если у них была жертва в запасе? Может, они надумали заменить меня кем-нибудь? И пока я здесь развлекаюсь на турнире, эти ублюдки зарежут на своём сатанинском алтаре кого-то другого!»
Этим опасением Ричард поделился вечером с Блонделем, но трубадур решительно возразил:
— Да ведь в таком случае они бы эту замену совершили уже тогда, когда вы ускользнули от них в первый раз! Чего ради им было дожидаться второго «змеиного» дня с этим поганым сочетанием трёх шестёрок? Нет-нет, государь: им нужны вы!
— Я и вижу, как нужен! — зло бросил Львиное Сердце. — Торчу тут, будто на ладони, с совсем маленькой свитой — нате, забирайте! А они, похоже, поджали хвосты и затаились. И остаётся-то до шестого числа всего три дня — только-только доехать до Брабанта.
Эта беседа происходила, когда Ричард с Блонделем, скромно отужинав в обществе барона Дитриха, вдвоём вышли во двор. Точнее, туда, где прежде был двор замка, а ныне зеленела поляна, обрамлённая полуразрушенной стеной, через которую теперь можно
— Благородные рыцари! А не укажете ли мне, где найти английского короля?
Хрипловатый голос принадлежал пожилой крестьянке, вышедшей из-за руин угловой башни.
— Я — английский король.
Ричард подошёл к женщине. Та чуть отступила, восхищённо разглядывая его мощную фигуру, щурясь на блеск кольчуги, которую Ричард из предосторожности снимал лишь ложась спать.
— Что тебе нужно?
— Мне-то ничего, я — простая, что мне может быть надобно от короля? — она говорила с мягким южным выговором, но Львиное Сердце достаточно знал немецкий язык, чтобы понимать даже тех, кто его коверкал. — Только вот меня просили передать, что там, во-он, на южной стене, вас ждёт человек. У него письмецо к вам.
— Что за письмецо?
— Сказал, что от вашей супруги, королевы. Что-то неладно с вашим сыночком...
На миг сердце оборвалось в груди Ричарда, но он тотчас одёрнул себя: «Что за идиот! Какое там письмо? Какой сыночек? Это же оно — то, чего мы ждём!»
Он обменялся быстрым взглядом с Блонделем и в глазах друга прочитал: «Началось!»
— Отчего этот посланец не пришёл сюда, а просит лезть на стену?
Для вида король задал вполне естественный вопрос, хотя стремился как можно скорее позволить свершиться тому, ради чего он так рисковал.
— Откуда же мне знать? — развела руками крестьянка. — Я так понимаю: он боится хозяина замка. То ли не в ладах с бароном, то ли что-то должен ему. Не идёт сюда, и всё тут.
Львиное Сердце решительно направился к донжону, позади которого располагалась единственная ведущая на стену лестница.
— Я пойду с вами, ваше величество! — вскинулся Блондель.
Мгновение король колебался. Потом сказал совсем тихо:
— Это опасно. Любого, кто окажется со мной рядом, могут убить. Приказываю: поднимись до верха лестницы, но не выходи на стену, только наблюдай. И не высовывайся, что бы ни случилось. Ясно?
— Да, Ричард...
Однако подспудный страх — а вдруг письмо всё же от Беренгарии, и там, в Англии, на самом деле что-то приключилось с малышом? — всё же кольнул сердце короля.
Когда Ричард начал подъём, наверху действительно темнела закутанная в плащ фигура. Но когда он оказался на стене, всё видимое пространство оказалось пустым: таинственный посланец куда-то исчез.
Зубцы, обрамлявшие верхнюю часть стены, давно разрушились, лишь кое-где поднимаясь неровными изломами. Поэтому находиться здесь казалось небезопасным: достаточно оступиться на выщербленных ветром камнях — и того гляди рухнешь, а до земли тут — около семи туаз.