Рифтеры (Сборник)
Шрифт:
– А кто вы такой?
– Я человек, который разделяет ваш интерес к биохимии и обладает информацией, которую вы можете счесть полезной.
– На самом деле, – заметил Дежарден, – вы всего лишь программа-секретарь. Причем довольно примитивная.
Пустота не согласилась.
– Тогда ладно. Загрузите что хотите и снабдите тегами, как это свое приглашение. При следующем сканировании посмотрю и свяжусь с вами.
– Простите, – ответила программа. – Так не пойдет.
«Ну разумеется».
– А как пойдет?
– Я бы хотел встретиться
– Хорошо. Назовите время, я расчищу канал.
– Лично.
– Хорошо, так как я... Секунду, вы имеете в виду – в реале?
– Да.
– Зачем?
– Я по натуре подозрителен. Не доверяю цифровым изображениям. Я могу быть у вас через сорок восемь часов.
– А вы знаете мое местоположение?
– Нет.
– Знаете, если б я тоже не был «по натуре подозрителен», то уж точно стал бы таким сейчас.
– Тогда мы разделяем не только интерес к биохимии.
Дежарден ненавидел, когда приложения так себя вели – пытались шутить или тупо острить, желая казаться более человечными. Правда, в людях он эту черту тоже не переваривал.
– Если вы выберете время и место, где мы могли бы встретиться, – продолжила программа, – я обещаю подъехать.
– А откуда вы знаете, что я не в карантине?
«И если на то пошло, откуда я знаю, что ты не в карантине? Куда я, вообще, лезу?»
– Это не проблема.
– Да что ты такое? Какой-то тест на лояльность? Тебя Роуэн натравила?
– Я не понимаю.
– Потому что вот это совсем необязательно. Уж корп-то должен бы знать. – За кого бы ни договаривалась программа, он занимал высокое положение. Еще бы, так уверенно говорить о расходах на поездки. Если только вся затея не была чьим-то бессмысленным хитроумным розыгрышем.
– Я не провожу проверку на лояльность. Я прошу встречи.
– Ладно, хорошо. «Реактор Пикеринга». Наркобар в Садбери, Онтарио. Среда, в 19:30.
– Замечательно. А как я вас узнаю?
– Не так быстро. Я лучше сам к тебе подойду.
– А вот это проблема.
– И то верно. Если ты думаешь, что я побегу к кому- то, кто даже имени своего не называет, то тебе нужен новый патч.
– Как жаль слышать такое. Тем не менее это не имеет значения. Мы все равно можем встретиться.
– Нет, если никто из нас не будет знать, как выглядит другой.
– Увидимся в среду, – сказала ему программа. – До свидания.
– Секунду...
Нет ответа.
«Черт». Кто-то собирался встретиться с ним в среду. Он способен добраться до любого места под геостационарной орбитой всего за двое суток. Он знает о связи между источником Чэннера и Бетагемотом и, похоже, может узнать Дежардена вообще без каких-либо отличительных знаков.
Кто-то хотел с ним встретиться, желал он того или нет.
Дежардену все это казалось, мягко говоря, угрожающим.
НЕКРОЗ
В
Разумеется, любые стены рано или поздно падали. Карантин отменялся или отмирал. Ворота открывались или же сгнивали от ржавчины. К тому времени было уже слишком поздно: живая ткань превращалась в некротическую. Новая кровь в мертвую зону не текла. Разве что пара-другая прерывистых вспышек на подземных кабелях, периферийных нервах, где Водоворот перескакивал через провалы. Разве что несколько человек, не успевших вовремя убраться, но все еще живых; или тех, кто приезжал, не столько разыскивая это конкретное место, сколько убегая из другого.
Кларк попала именно в такой район, город руин, разбитых окон и пустых глаз, наблюдающих из домов, которые никто не озаботился снести. Жизнь здесь, по большей части, не замечала присутствия Лени. Та же избегала явных территориальных границ: беззубых детских черепов, со значением расставленных вдоль какого-нибудь особенного тротуара; полумумифицированного трупа, распятого вверх ногами под загадочной надписью «Святой Петр Недостойный»; бесхозных автомобилей, словно по случайности перекрывающих то одну дорогу, то другую, – ржавых баррикад, что направляли беспечного путника к некой бойне в центре города, словно рыбу в запруде.
Два дня назад Лени обошла шабаш благодетелей, которые живьем ловили бродяг и отщепенцев, словно полевых мышей, и насильно накачивали их каким-то генетическим коктейлем. Скорее всего, рецептом из ксантопластов. С тех пор ей везло: она больше никого не встретила. Передвигалась только ночью, когда ее чудесные глаза давали максимум преимуществ. Держалась подальше от местных штабов и блокпостов с горящими бочками, прожекторами и ржавыми, лишь наполовину функционирующими аварийными блоками Балларда. Попадались ловушки, замаскированные блиндажи с бандами выскочек, желавших завоевать себе положение в местной иерархии; они истекали слабым инфракрасным сиянием или осколками света, невидимыми для простого мяса. Кларк замечала их еще издали и меняла курс, а там так ничего и не подозревали.
Она почти миновала опасную зону, когда в дверном проеме дома, стоявшего примерно в десяти метрах впереди, появился какой-то человек: метис с доминантными латиноамериканскими генами; его кожа казалась синевато-серой в бледном свете, усиленном линзами. Голые ноги, обрывки пластика, нанесенного спреем прямо на подошвы, отслаивались на глазах. Какая-то пушка в одной руке, двух пальцев на ладони не хватало. Другую он превратил в своеобразный протез, обернув вокруг нее клейкую ленту в несколько слоев, утыканную осколками стекла и ржавыми гвоздями.