Рик: Прогулка в небесах
Шрифт:
Гости объявились споро и, нахохлившись, сидели с другой стороны импровизированного стола. С первой, собственно, мы с Мишаней. Потом появилась еда, по научному называемая - закуска: поднос куриных ножек зелёного цвета, оранжевые кругляшки со вкусом картошки, чёрные кляксы в жёлтую точку - яичница, коричневые дольки странного на вкус хлеба, и множество кругляшков разной формы и размеров - фрукты.
К слову, я сразу озадачил своих бойцов, чтобы они для эстетики употребления еды придавали пищевым брикетам, являвшимся в Замке единственным, но так и не сложившимся средством чревоугодия, соответствующие формы, которые и попытался объяснить на пальцах.
Мы с Мишаней подвинулись, давая место Гермесу, и я обратил внимание на настороженный взгляд друга, ткнул его локтём в бок. Мишаня поднял на меня глаза по железной гривне над отвисшей челюстью и кивнул на стол.
– Это что за фигня?
– Еда, - популярно разъяснил я.
– Только не надо делать вид, что ты не голоден или постишься. Здесь всё съедобно и даже (!) - проакцентировал, - очень вкусно.
– Тучи на Мишанином лице продолжили свой неспешный ход, не собираясь исчезать.
– Конечно, нам бы конфетку, нам бы ириску!
– покривлялся я, обиженный на то, что Мишаня не оценил поляну, организованную, кстати, благодаря моему участию.
А чего мне это стоило! Горы разновкусовой ерунды, от которой обычного среднестатистического землянина накрыла бы такая изжога, что и фарфор бы плавился! А художественные заморочки, так сказать, эстетическое оформление. Это же чистейшее искусство! Правда, с грязными руками.
Ну и что, что синее сало. Зато скорее всего в нём нету манки, сои, туалетной бумаги и прочей тырсы. Конечно, свинья тоже не имеет к этому продукту никакого отношения. Ничего, зато жива осталась. Мы же пацифисты в конце концов! Да ещё и вегетарианцы... М-да, жуткая смесь. У богатых свои причуды... Сдаётся, меня в этом словесном компоте столько, сколько и свиньи в синем брикете. Одно название.
– Ну и чего ты мосты разводишь над Невой?
– укоризненно покачал головой.
– Блокаду уже сняли, немца разбили, чтоб он хорошо жил, - пробуравил его глазными яблоками.
– Чё ты перебираешь харчами, как флюгер ветром? Не замечал раньше за тобой подобного капризничанья. Наоборот, привыкал бы к местной писдче.
– Наконец я выдохся, обвинительная речь вытащила хвост из моей глотки.
– Как знаешь: ни хо - ни на.
Мишаня безнадёжно покачал головой.
– Ну ты и зануда, Рик. На публику работаешь?
– кивнул на притихших гостей. Я чуть не задохнулся от возмущения и уже набрал полную грудь, чтобы выдуть гнев на него, но Мишаня значительно махнул рукой: мол, заткнись. Я и выдохнул потихонечку.
– Своим насосом уже такую муху раздул, что покруче геликоптёра - можно использовать, как летающее средство. Заместо помело, которое у тебя во рту растёт. Ясно?!
– навис надо мной аки хромая Вавилонская башня.
– И в общем... это... как его?!
– грохнул по столу кулаком.
– Погнали!
И водрузил на серёдочку виновницу торжества.
– Друзья, - Мишаня вдохновенно развёл руки и горящими глазами обвёл лица внемлющей публики, - сейчас мы спаяем -
– уточнил у меня; я недоумённо пожал плечами - не в курсе, что конкретно он имеет в виду, хотя оба слова в самый раз, - а, - махнул руками, - не важно. В общем, спаяем ряды и станем, как непробиваемая стенка на пенальти! Ух, - мечтательно воздел очи вверх, - мы такие зубы обломаем, что наши враги замахаются ходить к ветеринарному стоматологу и будут мечтать о вставных каучуковых челюстях!
– А, простите, - подал голос догадывающийся Мурло, - нам погано от этого не будет?
– Чего?
– Мишаня недовольно опустил взгляд на пару этажей ниже.
– Не сцы, дядя, мой добрый дружбан Гиппократ, когда впервые зачитывал мне свою клятву - на предмет проверки орфографических и пунктуационных ошибок - клятвенно - а, как каламбурчик?
– обещал просторный дубовый гробик с отделением для мини бара. Так что всё пучком.
– А, - облегчённо вздохнул Мурло, тогда другое дело.
– Эту регату с вашего позволения начну я, дабы легче вам было по моей лыжне фигачить, - объяснил он, воздел стакан.
– Ну, за крепкие ягодицы и мягкие цыцы, - и одним духом опрокинул в утробу жидкость.
– Ху, - выдохнул и, не покривившись, соорудил бутерброд из оранжевого хлеба и синего сала.
– Ничего, ничего, можно было больше просолить сальцо, а так хорошо хрюкает под зубами, - основательно заработал челюстями.
Дюли обалдело следили за Мишиными манипуляциями, а я только тихо посмеивался - для меня эта операция не в диковинку. Проза жизни.
– Рик, твой черёд.
Я принял в руку дозу и почувствовал, как жидкость за похожими на стекло тонкими стенками ластится ко мне, просится в ладонь, жаждет согреть нутро и навеки остаться во мне.
– Чтоб костюмчик сидел. Ведь если мне нехорошо, - объяснил я дюлям, - то сидеть у него не получится - будет лежать.
Обжигающая волна провалилась внутрь и разлилась благотворным теплом в организме... Прикрыв глаза, я расслабленно замер, ожидая результат... Очумелая лёгкость растаскивала, распихивала напряжение, скопившееся во мне, мышцы таяли, превращаясь в кисель, жилы, освобождённые у грифа, теряли настройку - и это было приятно, нервы, выпущенные из тюряги, порхали, словно бабочки...
– Эй, Рик, раз-раз!
– кто-то пощёлкал пальцами у лица. Ясно кто - Мишаня.
– Ты ещё не всё выполнил обещанное, чтобы покидать нас.
– Я что-то обещал?
– вяло поинтересовался.
Вот это вломило! Как после бутылки. Водки. Ну и ну! Хорошо хоть голова соображает. Да и это - подтвердит вам любой алкоголик - может быть довольно иллюзорным. К примеру, кажется, что идешь домой, а на самом деле, отводишь козу... в гараж. Мишанин. Неужели я так охлял в Замке... Или это от нерегулярного употребления? Мишаня ведь держится...
Я поднял глаза.
Расплывшаяся в стороны физиономия моего дружбана могла быть блином, спущенной камерой, коровьей лепёшкой в конце концов, но никак не лицом, в классическом понимании этой части головы. Или мои зрительные рецепторы забрасывают, или передо мной картина неописуемого блаженства.
– Ик! Хорошо!
– прокомментировал мои мысли объект наблюдения.
– Ну чё, - шарахнул по плечу, аж зубы клацнули, - как там в нирване? Порядок? Передавай привет Будде. Или Кришне?
– развернулся в сторону уменьшившихся в размерах дюлей.
– Кто следующий?
– вопросил требовательно, с трудом передвигая груз взгляда с одного на другого, с другого на третьего.