Рики Макарони и Гриффиндорская мафия

akchisko_san1

Трудно было что-либо на это возразить, так что пришлось Рики вставать и приводить себя в порядок. Впервые за все время обучения в «Хогвартсе», сегодня он оставил свою кровать не застеленной.

Он вновь был искренне рад видеть всех слизеринцев, собравшихся за столом родного колледжа. Разговоры после каникул шли оживленнее, обмен впечатлениями сейчас был важнее учебы. Рики ел и прислушивался ко всем понемножку. А потом Дора Нотт передала ему расписание, но Лео опередил.

— Сейчас трансфигурация, — проворчала Дора своей тарелке. Она не очень любила профессора МакГонагол,

непримиримую к нарушениям инструкций и отсебятине. Главным образом благодаря ей Дора потеряла почти половину баллов, заработанных Лео и Рики. Рики нравилось думать, что так строгая дама попросту режет «Слизерин» – в отличие от Снейпа при этом соблюдая, однако, видимость приличий.

Профессор МакГонагол начала занятие с небольшого подведения итогов.

— До сих пор вы только меняли свойства предметов, не касаясь при этом, однако, их сущности. С сегодняшнего дня вам предстоит научиться превращать одни предметы в другие. Хочу верить, что у вас хватит благоразумия ограничиться выполнением учебных заданий и не экспериментировать на собственных вещах и вещах товарищей, — сердитый взгляд в сторону Доры. – Итак, сегодня вы будете превращать спички в иголки. На доске все формулы. Пожалуйста, перепишите их к себе в тетради.

Далее она подробно объясняла каждый этап, и пол–урока прошло, прежде чем Рики услышал долгожданное: «Мистер Нигеллус, раздайте, пожалуйста, спички».

Рики с трудом мог усидеть на месте, так ему не терпелось опробовать свою палочку. Ему казалось, что степенный Лео невыносимо медлителен. Как только профессор дала команду начинать, он первым выпалил заклинание.

Он был слегка разочарован, так как рассчитывал, что получится с первого раза. Но ведь профессор МакГонагол предупреждала. Рики с удвоенным жаром сконцентрировался на своей спичке.

Она стала железной! Правда, пока без ушка, но зато вся полностью. Дерево превратилось в металл. Восприняв это как метафору угасания жизни, Рики испытал странную тоску и помедлил, прежде чем взяться за следующую спичку.

Профессор МакГонагол встала из-за стола и начала обходить учеников, с тем чтобы проверить, у кого как получается. Рики разложил перед собой все иголки, начиная с самой первой, в том порядке, как превращал их, и выбрал новую спичку. Он подождал, пока профессор переключит внимание на него, взмахнул палочкой и произнес заклинание. Через секунду на месте спички лежала полноценная иголка.

Сияя от гордости, Рики перевел взгляд на преподавателя.

Профессор МакГонагол ловила ртом воздух и хваталась за сердце. Ее очки неведомо как удерживались на кончике носа, в расширенных выпученных зрачках разливался панический страх. Она немного пошатывалась и, судя по всему, собиралась вот–вот упасть в обморок. Эта женщина не имела ничего общего со строгой дамой, к которой привык Рики, войди он сейчас в класс, ни за что не узнал бы ее.

Вставая, он легонько толкнул Лео в бок. Друг был озадачен ничуть не меньше и, следуя его примеру, поспешил к МакГонагол. Увидев их приближение, профессор замерла, затем дернула рукой, будто отстраняясь, прежде чем Рики успел поддержать ее.

— Обопритесь

на меня, мэм, — сказал Рики. – Вам нужно присесть.

— Может быть, воды, мэм? – предложил Лео.

Весь класс оторвался от своего занятия и наблюдал за ними.

— Макарони, — МакГонагол слабо кивнула на его стол, — что это значит?

— Иголки, мэм, — ответил Рики, не вполне понимая, что она имеет в виду.

— Очень хорошо, — пробормотала МакГонагол и позволила усадить себя. Остаток урока она ничем не интересовалась, не проверила домашние задания и не добавила никому баллов. Рики был разочарован ее уроком, Лео тоже.

— Похоже, ей пора на пенсию, — сказал Рики.

— Что за непочтительность! – безо всякого осуждения сделал замечание Лео.

Защита от темных сил проходила как обычно. Писали факты, связанные с открытием и применением защитного заклятья. В этот раз Рики стойко боролся со скукой, вдохновленный перспективой обещанных практических занятий. В середине урока мечты его были прерваны появлением профессора МакГонагол.

Она вошла без стука и выглядела вполне оправившейся, даже более суровой, чем обычно.

— Прошу прощения, профессор Тюшо, — сказала она, — но мне нужно забрать Макарони. Профессор Снейп желает переговорить с ним. Это касается серьезнейшего нарушения школьных правил. Это срочно.

Рики так и не решился спросить ее ни о чем, шагая по коридорам. Она сопровождала его до самого кабинета, при этом ведя себя так, будто идет одна. Рики вновь почувствовал, как ему надоела эта школа.

С первого взгляда на профессора Снейпа стало ясно, что прежняя настороженность к Рики снова встала между ними. Он и не скрывал своего напряжения, но отчего-то, вопреки обычному, избегал смотреть на Рики.

— Сядьте! – приказал он.

— Благодарю Вас, но не буду, — рискнул отказаться Рики. Хоть бы объяснили, что происходит. Эта манера обращаться с ним давно и основательно раздражала его. И вообще он отвык исполнять приказы, пока был дома на каникулах.

— Я не привык, чтоб мои ученики мне перечили, — ровно, хоть это и далось ему с усилием, произнес профессор Снейп.

— Возможно, я не совсем обычный ученик, — заявил Рики.

— Что?! – Снейпа будто пружиной подбросило. Он явно заставил себя вплотную подойти к Рики и скрестить с ним взгляд – и вновь Рики увидел в его глазах тот ужас, что и у МакГонагол. На мгновение вся грозность профессора словно растаяла. Затем постепенно страх стал исчезать. За несколько секунд профессор Снейп снова стал таким же, каким его знал Рики, нет, его будто что-то осчастливило.

— Почему это ты необычный? – вкрадчиво спросил завуч, не переставая сверлить его взглядом.

— Ну, дети волшебников по сравнению со мной более благонравные. А я никому не позволю себя затюкать. Если Вас это не устраивает, можете отчислить меня в любое время, — решительно сказал Рики. В тот момент он совершенно не думал о палочке.

Снейп отвернулся, чему-то улыбаясь. Затем до хруста вцепился пальцами в спинку стула.

— О Мерлин, Макарони! – выдохнул он. – Ты даже не понимаешь, что ты натворил!