Рикошет сна
Шрифт:
— Именно, — кивает ментор. — Представители нашего клана начинают свой цикл земных реинкарнаций с максимально телесных, низменных личин. На первых реинкарнационных шагах нашего земного пути мы, как правило, рождаемся коренастыми и ширококостными, обладающими зверским аппетитом и недюжинным здоровьем. Свою первую жизнь на планете мы проживаем в образе крестьян и с наступлением смерти с удовольствием ложимся в ту же землю, которую трулюбиво обрабатывали десятилетиями. В следующей реинкарнации наша связь с плотским миром несколько истончается: мы начинаем немного интересоваться духовной и интеллектуальной жизнью, допускаем возможность получения образования и
— Ага, и ты уже на подходе к этому, — кивает карнавалет.
— Да. В текущей моей реинкарнации вопросы телесного толка интересуют меня уже поскольку-постольку, — сознается Эмма. — Даже синяки и раны болят не так насыщенно, как могли бы раньше. Поэтому мне одинаково комфортно в теле как женщины, так и мужчины. Я не рвалась к тому, чтобы на мне проводили испытания оружия с преобразующим потенциалом — но оплату предложили слишком уж хорошую, и я безо всякого страха согласилась.
— Экспериментальным лазерным оружием в Эмму стрелял… ты? — обращаюсь я к Вильгельму.
Тот клюет своим массивным носом воздух — это означает "да".
— Вам не кажется, что телесность — это атавизм? — спрашивает Эмма.
— Очень кажется, очень! — урчит Байт, облизывая обожженную лапку.
— Если рассматривать телесность только как уязивмость, через которую может проникнуть боль — это как-то чересчур однобоко, — хмурится Арчи. Похоже, лекция перестает в серьезную многоголосую дискуссию.
— Извините, я вас покину, — я прощаюсь с собравшимися и выскальзываю в ночной подлунный сад. Уже завтра утром мы вновь соберемся все вместе — но уже в чуть более официальной обстановке и для обсуждения более жестких и прагматичных вопросов. А чтобы то завтрашнее обсуждение стало возможным, мне следует прямо сейчас выполнить одно простое и исключительно мирное задание…
Глава 24. Благо мира = реклама оружейнику
Аона, отвечающая за вопросы стратегической важности, устраивается поуютнее в гигантском бордовом кресле с бахромой. Это самое безвукусное, пошлое и мещанское кресло во всем Ритрите — а заодно и самое удобное. Мебель, в которую хочется зарыться, как моллюск в раковину, и никогда не вставать.
— Что ж, дорогие мои, надеюсь, все позавтракали плотно и вкусно! Сейчас мы займемся изучением того, из-за чего разгорелась вся эта карнавалентная свистопляска — то есть с документацией, которую верой и правдой хранил Арчи и из-за которой его собственный дядя его чуть ли не убил.
Все недоверчиво таращатся на Аону — и в первую очередь сам Арчи.
— Где я ее хранил? Как я ее хранил? — шепчет перепуганный стажер Ритрита.
— Там же, где и полагается хранить всю информацию! — подмигивает ему Аона, — в облаке!
Я скромно улыбаюсь и кручу пальцем по столешнице. Сосредоточившись на важных сиюминутных делах, мы упустили из виду один немаловажный нюанс: когда бронзовые крылья орла решили укрыться от посторонних взглядов, они замаскировали себя под видом изящной крышечки — однако благодаря моей повязке на глазах я смогла отмести этот визуальный обман и разглядеть в предмете его подлинную суть. Вильгельм об этом не вспомнил, потому что был слишком занят самим собой. Тильда сфокусировалась на лечении Байта и психологической поддержке Арчи. Эмма восстанавливалась после рикошета сна. Кикко, как и полагается скауту, бродил где-то далеко за пределами Ритрита.
И
Я вышла на Ту Сторону в уединенном номере хостела, запрятанного в дебрях моих любимых трущоб. Под окном шумел кабак, на улице горланили песни, по лестнице вверх-вниз бегали торговцы с рук всякой дребеденью. Такая обстановка всегда вдохновляет меня, помогает собраться с духом и настроиться на конструктивный лад. Именно с таких районов начиналась моя профессиональная киллерская деятельность на Той Стороне, и с тех я испытываю по отношению к ним неизбывную ностальгию.
Сначала я открыла на оригинале смартфона галерею изображений. То, что на Этой Стороне отображалось как подборка типичных для подростка мемов, селфи и скриншотов превратилось в выполненные в высоком разрешении сканы документов. Чего здесь только не было: паспорта, свидетельства о рождении, медицинские справки, авиабилеты, сертификаты, аттестаты, права на управление самыми разными видами транспорта, накладные, отчеты, контракты, судебные иски… Детально всматриваться и вчитываться во все это информационное многообразие я не стала — тем более что эти имена, названия населенных пунктов, даты и цифры мне ни о чем не говорили.
Я полностью скопировала содержимое телефона в трех экземплярах на три чистых ридера, а затем посыпала три оставшихся пудрой на основе карпинеллума и сделала копии также на них. Потом я рассыпала остатки пудры по муляжу смартфона и тщательно втерла в корпус. Затем я поднесла один из "напудренных" ридеров к муляжу — и вуаля, содержимое ридера перенеслось на муляж. Эта последняя махинация привела к тому, что муляж стал способен отображать содержимое телефона на Этой Стороне в том же виде, как и на Той. Проще говоря, после возвращения в реальности оригинал смартфона продолжал демонстрировать записанные для прикрытия мемы и скриншоты — а муляж честно выдавал изображения документов.
— Сейчас мы попросим смартфон исполнить для нас нечто в стиле дай-го-хосси. Он покажет нам то, что случится в самом ближайшем будущем как результат того, что мы смогли обнаружить эти документы и передать их в соответствующие службы и органы. Охота на банду Коарга и те группировки, с которыми они сотрудничали, уже начата. То, что мы увидим сейчас, будет не слитным документальным фильмом, а нарезкой сцен и кадров. Однако могу с гордостью заметить, что все эти сцены и кадры имеют наивысший потенциал вероятности — а значит, можно считать, они уже практически стали реальностью.
Таможня. Ящики с зерном, к которым сотрудники в погонах давным-давно привыкли, впервые за всю историю перевозок подобных партий, вызывают подозрение. Офицер таможно любит просит сопровождающего открыть груз — но тот отнекивается, ссылаясь на то, что все драгоценное содержимое контейнера окажется безвозвратно испорченным при разгерметизации. Офицер протягивает сопровождающему заранее заготовленный чек для предъявления в банке — он с точностью компенсирует стоимость одного контейнера зерна указанного сорта. Сопровождающий мямлит, сопротвляется, пытается устроить скандал — но его потуги бесполезны. Ящик уносят в зону приватного досмотра и вскрывают. Вместо зерна там обнаруживаются светящиеся патроны непонятного предназначения. Сопровождающего арестуют, начинается расследование.