Рим и Карфаген. Мир тесен для двоих
Шрифт:
Таким образом, римские консульские армии попали между двух огней (это повторится позже у Гая Юлия Цезаря под Алезией). Кампанцы и Ганнибал с обеих сторон напали на римские укрепления. Наиболее драматические события развернулись у ворот римского лагеря – к ним упорно пробивалась когорта испанцев при поддержке трех слонов. Перед валом боевые слоны погибли. Их огромные туши упали в ров и служили мостом для отчаянных смельчаков. Когорта испанцев дошла до ворот и погибла на глазах у Ганнибала.
В тот день пунийцы потеряли 8 тысяч человек, кампанцы – 3 тысячи. Ганнибалу этого оказалось достаточно, чтобы понять бесполезность дальнейших штурмов римских оборонительных сооружений. Римляне умели строить укрепления, а карфагеняне так и не научились эти укрепления
Изобретательный Ганнибал прибег к новой уловке, чтобы спасти самого главного союзника. Он повел войско прямо на Рим; «стал в трех милях от города. Расположившись лагерем, он с двумя тысячами всадников проехал до Коллинских ворот и до самого храма Геркулеса. Он разглядывал совсем вблизи стены и расположение города с такой дерзкой беспечностью, что Флакк не выдержал и выслал всадников с приказом отогнать врага назад в его лагерь». Далее Ливий пишет, что Рим охватила паника. Слухи, передаваемые из уст в уста, преувеличенные и щедро разбавленные пустыми выдумками, переполошили весь город. «Женщины высыпали на улицы, бегали из храма в храм, обметали распущенными волосами алтари и, стоя на коленях, воздевая руки к небу, молили богов вырвать Город из вражеских рук, избавить от насилия матерей-римлянок и маленьких детей».
Ганнибал не собирался штурмовать Рим. Он лишь надеялся, что опасность заставит консулов снять осаду Капуи либо разделить войско. По двум обстоятельствам Ганнибал понял, что ничего не достиг стремительным маршем к вражеской столице. Сенаторы успокоили народ. По рассказам пленного, поле, занятое лагерем пунийцев, было продано на торгах по обычной цене. И еще: когда Ганнибал стоял у Коллинских ворот, в Испанию отправились дополнительные войска.
«Дикие звери, ослепленные бешенством, забудут о нем и кинутся на помощь своим, если ты подойдешь к их логову и их детенышам. Осажденный Рим, жены и дети, чей плач, пожалуй, слышен здесь (в Капуе), алтари, домашний очаг, оскверненные храмы богов и могилы предков не помешали осаждать Капую». Римляне, словно клещи, впились в тело города-изменника и собирались наказать его, пусть даже рухнет все вокруг и небо упадет на землю. Капуя стала более ненавистна римлянам, чем Карфаген.
На втором году осады, когда не осталось никакой возможности защищать город, капуанцы открыли ворота. Но прежде 27 сенаторов собрались в доме Вибия Виррия – главного виновника отпадения Капуи от Рима. За обедом они приняли яд. Остальные высокие должностные лица Капуи впоследствии позавидовали участи товарищей. По приказу проконсула Квинта Флакка 70 сенаторов были высечены розгами и после этого обезглавлены. Когда шла казнь сенаторов, Флакку вручили сенатское постановление, но проконсул не стал его читать до тех пор, пока голова последнего приговоренного не слетела с плеч. Квинт Флакк опасался, что сенат принял решение отложить расправу.
«Итак. сенаторы были убиты; около 300 знатных кампанцев посажены в тюрьму; остальных разослали под стражу по разным городам союзников-латинов, и они так или иначе погибли. Прочие кампанские граждане во множестве были проданы в рабство» (Ливий). Оставалось решить, что делать с опустевшей и разграбленной Капуей. Богатейший и красивейший город и в мирное время являлся соперником Рима на Италийском полуострове. Многие считали, что Капую следует разрушить до основания, но победила забота о насущной выгоде. Рим объявил все земли и общественные постройки собственностью римского народа и разрешил всем желающим заселять город.
В Испании также шла война за Рим; и здесь победа или поражение значили не меньше, чем итоги кровопролитных битв на Италийской земле. Испания фактически являлась единственным местом, откуда Ганнибал мог получить реальные материальные и людские ресурсы для войны в Италии.
На территории, ставшей очагом 2-й Пунической войны, долгое время успешно сражались братья Сципионы – Гней и Публий. Именно их действия помешали Гасдрубалу (брату Ганнибала) отправиться в Италию после битвы при Каннах. Когда слух о намерениях Гасдрубала «прошел по Испании, почти все испанцы перекинулись к римлянам, –
В 214 году до н. э. братья Сципионы разбили войско карфагенян, готовое отправиться в Италию. В сражении у города Мунды Гасдрубал потерял убитыми 12 тысяч воинов и пленными 3 тысячи, а также 39 боевых слонов.
Магону, младшему сыну Гамилькара Барки, тоже пришлось повременить с помощью брату. Ливий пишет, что Магон уже «собирался переправить в Италию 12 тысяч пехотинцев, полторы тысячи всадников, 20 слонов и тысячу талантов серебра под охраной 60 военных судов, когда в Карфаген пришло известие: в Испании плохо – почти все народы этой провинции отпали к Риму».
Таким образом, Рим в очередной раз был спасен от гибели в Испании.
Римляне отняли у карфагенян большую часть Иберии, но и там они не избежали катастрофы. На восьмом году пребывания Сципионов в Испании пунийцы уничтожили оба войска вместе с военачальниками. Остатки римских легионов собрал и спас от окончательной гибели молодой всадник Луций Марций. Опять Испания перешла в руки карфагенян.
Даже после жестокого поражения римляне не собирались отказываться от Иберии. Они понимали, что от исхода борьбы за далекий край зависит очень многое. Как отмечалось выше, когда Ганнибал стоял у ворот Рима, в Испанию через другие ворота отправлялись войска.
В Испании взошла звезда будущего героя 2-й Пунической войны Публия Корнелия Сципиона. Он потерял в течение одного месяца отца и дядю и теперь стремился за них отомстить. Публию Сципиону было 24 года, и римлян беспокоила юность военачальника. Но после разгрома обеих армий не нашлось желающих исправить положение.
«Никогда за все время войны, – пишет Ливий, – ни карфагеняне, ни римляне так не чувствовали, сколь переменчиво военное счастье – то страх, то надежда владели ими. Так шли дела у римлян в провинциях: неудачи в Испании, удачи в Сицилии смешивали печаль с радостью… Внезапный ужас вдруг охватил Рим – боялись, что город будет осажден, но Капуя оказалась покорена спустя несколько дней, и страх сменило ликование. В самой Испании тоже карфагеняне совсем было вознадеялись, что если два таких войска истреблены, вожди их убиты, то и война завершена, и римляне изгнаны. Тем сильнее было их раздражение тем, что одержанная победа оказалась напрасной, а лишил их ее плодов Луций Марций, в сумятице возглавивший римлян. Судьба уравновесила для обеих сторон успех и неудачу: та же надежда, тот же и страх – как будто только еще начинается война».
Публий Сципион
Имя молодого Сципиона скоро будет у всех на устах. Это имя переживет и Рим, и Карфаген. Но был ли Публий Сципион столь же гениален, как его будущий противник – Ганнибал? Был ли талант Сципиона столь же велик или это случай сыграл злую шутку над пунийцами?
Весной 209 года до н. э. Публий Сципион с войском (25 тысяч пехотинцев и 2,5 тысячи конников) перешел Ибер.
Военные силы карфагенян были разделены на три части и разбросаны по Испании. Как сообщает Ливий, Сципиону советовали напасть на ближайшее войско, и это было бы самым разумным. Но молодой военачальник опасался, как бы карфагеняне «не соединились против него: противостоять нескольким войскам он со своим, единственным, не мог и пока что решил осадить Новый Карфаген». Логика более чем странная. На осаду столицы карфагенских владений в Испании предполагалось потратить немало времени. Ганнибал осаждал гораздо менее значительный Сагунт восемь месяцев, Александра Македонского осада Тира задержала на полгода. Заметим, что крепости предпочитали брать измором, так как штурм укрепленного города являлся мероприятием чрезвычайно кровопролитным и обычно бесполезным.