Рим и Карфаген. Мир тесен для двоих
Шрифт:
Гасдрубал явно недооценил бывшего кандидата в зятья. Последний благополучно ускользнул от подосланных убийц и покинул Испанию. Впрочем, в Африке он тоже не почувствовал себя в безопасности. С потерей невесты беды Масиниссы только начались. Если оценивать посторонним глазом, на родине его ждали невероятные приключения. Однако для Масиниссы наступили годы жестокой борьбы – с блестящими победами, сокрушительными поражениями, – годы походной жизни, полной лишений и смертельной опасности.
Пока Масинисса воевал в Испании, умер отец; трон захватил «некий Мазетул, по крови не вовсе чужой царскому дому». Мазетул женился на знатной карфагенянке, племяннице Ганнибала, предложил дружбу Сифаку
Масинисса был не из тех, кто под ударами судьбы складывает руки и опускает голову. Он переправился в Мавританию и выпросил у ее царя Бага отряд в 4 тысячи человек; с ним отверженный всеми юноша добрался до своих бывших владений. Здесь к Масиниссе присоединилось 500 нумидийцев, а мавров, как было условлено, он вернул Багу. И совершенно неожиданно изгнанник захватил город Тапс.
Слухи о первом успехе Масиниссы разлетелись по всей Нумидии. «Отовсюду, из деревень и с полей, стекались к нему старые воины Галы (отца Масиниссы) и внушали юноше, что он должен вернуть себе отцовское царство» (Ливий). В скором времени Масинисса стал обладателем великолепного, крайне неприхотливого войска. «Эти номады (нумидийцы) умеют переносить голод и зачастую питаться травой вместо хлеба; пьют они вообще только воду. И конь у них совершенно не знает даже вкуса овса, всегда питаясь травой, пьет же с большими промежутками. Собрав таких всадников до 20 тысяч, Масинисса выводил их на охоту или на грабеж других народов: он полагал, что это является и выгодным делом, и военным упражнением» (Аппиан). Всадники Масиниссы налетали как ураган и столь же скоро исчезали, сметая все на своем пути. «И вся битва у них состоит в бегстве и преследовании.
Масинисса
Масинисса для всех являлся примером того, как надо переносить трудности; у него имелась только конница и не было ни вьючных животных, ни продовольствия. Поэтому он легко и отступал, и нападал. Часто, будучи окружен, он разделял войско на мелкие отряды, чтобы они убегали по частям, кто как может. Сам же он скрывался где-либо с немногими, пока ночью или вечером к нему в назначенное место не собирался весь отряд. Он не имел определенного места для лагеря, но все его военное искусство более всего состояло в том, чтобы скрывать, где и когда он бывает. Поэтому враги не имели возможности часто нападать на него, но только отражали его нападения» (Аппиан).
У Мазетула было значительно больше воинов, чем у Масиниссы, но победили, по словам Ливия, доблесть старых воинов и искусство вождя, учившегося у римлян и карфагенян. Отвоевав наследие отца, Масинисса простил Мазетулу мятеж и убийство родственников, предложил мир и даже вернул все его имущество. Великодушие имело веские причины – ведь предстояла долгая трудная война с Сифаком и карфагенянами. И бывший враг предпочел «изгнанию скромную участь у себя на родине, присоединившись к Масиниссе, хотя карфагеняне всячески старались этому помешать» (Ливий).
Успехи несостоявшегося зятя встревожили Гасдрубала, которому хорошо были известны и его способности. Ливий пишет, что «таких задатков, такого ума ни у кого в этом народе еще не было; в Испании часто и союзники и враги были свидетелями редкого мужества Масиниссы». Поэтому Гасдрубал принялся убеждать Сифака в необходимости напасть на Масиниссу, ибо «если Сифак и карфагеняне не загасят этот занявшийся огонь, то они вскоре сгорят в пожаре, который уже ничто не потушит».
Война с
Пока враги праздновали победу, Масинисса с немногочисленными преданными людьми занял гору, весьма удобную в стратегическом отношении. «Из своего убежища они сначала тайком, по ночам, а потом открыто стали выходить на разбой и опустошать окрестности; чаще всего устраивали пожары на карфагенской земле: и добычи там было больше, чем у нумидийцев, и разбойничать было безопаснее. Они уже так разохотились, что добычу свою доставляли к морю и продавали купцам, для того и приводившим сюда свои корабли. Карфагенян, убитых и взятых в плен, часто бывало больше, чем в ином сражении».
Карфагеняне жаловались Сифаку и требовали положить конец разбою. Рассерженный Сифак послал на Масиниссу лучшего своего военачальника, «горячего и неутомимого» Букара. Ему дали 4 тысячи пехоты, 2 тысячи всадников и обещали огромную награду, если принесет голову Масиниссы либо возьмет его живым. Букар внезапно напал на разбойничий лагерь у подножия горы, и вновь Масинисса лишился почти всего войска.
Военачальник Сифака, «считая войну законченной, отослал к царю не только отбитый скот и пленных, но и войско, слишком большое, по его мнению, для того, что оставалось сделать. С пятью, не более, сотнями пехотинцев и двумя сотнями конников он стал преследовать Масиниссу, спустившегося с горы, загнал его в узкую лощину и запер ее с обоих концов». Тайными тропами Масиниссе удалось вырваться из западни; с ним было всего лишь 50 всадников. Преследование продолжалось.
Букар настиг беглецов на широкой равнине, окружил и перебил всех всадников, кроме четверых. пятым был раненый Масинисса. Наконец и их настигли на берегу широкой бурной реки. Воины Букара с трех сторон отрезали пути к бегству, и пятеро нумидийцев, не раздумывая, бросились в бурлящий поток. Двоих из них тут же поглотил водоворот. Это обстоятельство остановило преследователей; им ничего не оставалось делать, как предположить, что Масиниссу постигла та же участь. Букар вернулся к царю и доложил, что с надоевшим врагом покончено.
Поспешил военачальник Сифака отправить Масиниссу в мир иной. Три всадника одолели реку и выбрались на противоположный берег. Несколько дней в пещере Масинисса залечивал рану травами. Как только она зарубцевалась, неутомимый юноша направился в земли своих предков. В пути к нему присоединились 40 всадников.
Добравшись до родных земель, он не стал скрывать своего имени. Так как все были уверены в смерти царя, его появление в добром здравии произвело больший эффект, чем выигранная битва. «Его встретили с прежней любовью и внезапной радостью: того, кто считался погибшим, они увидели целым и невредимым; за несколько дней около него собралось шесть тысяч вооруженных пехотинцев и четыре – всадников. Он не только овладел отцовским царством, но и стал опустошать земли карфагенских союзников масесулиев, подданных Сифака».
Взбешенный Сифак на этот раз не стал доверять войну с неуязвимым врагом своим военачальникам. Он лично привел войско во владения Масиниссы и нашел его армию среди гор. Хотя позиция Сифака была хуже, он спешил разобраться с соперником и за власть в Нумидии, и за любовь Софонибы. «Масинисса, полагаясь на удобную для боя местность, тоже вывел своих воинов. Бой был жестоким, и долго никто не имел перевеса: Масиниссе помогали и сама местность, и храбрость его воинов; Сифаку – численное превосходство его войска».