'Рим, конечно Рим!' или 'Итальянское танго'
Шрифт:
– А о ком будешь мечтать ты?
– Санта не сумел скрыть обиду, став чужим и холодным.
– О! Я слишком устала от грез, - грустно усмехнулась Кристина. Неплохо бы выспаться перед отлетом.
А как же ей хотелось крикнуть в замкнувшееся, насмешливое лицо Санты, что не может позволить такой любви с ним - торопливой и легкой, как дорожный флирт. Что она просто умрет от тоски и обиды в его прощальных объятиях...
В аэропорту "Леонардо да Винчи" Кристина, отделенная толстым стеклом от провожающих её Эудженио и Санты, выглядела озабоченной и отстраненной, будто уже перешагнула за разделяющую их границу. Провожавшие наблюдали за работой таможенника, раскрывшего
Как жаль, что нельзя сейчас же пересказать друзьям забавный эпизод: таможенник, обнаружив находящиеся долгое время в розыске "драгоценности", отнес их эксперту. Тот, узнав украшения, улыбнулся:
– Эти штучки теперь могут заинтересовать только музей криминалистики. Нам бы эту вещицу раньше поймать, когда в ней "голубой принц" красовался! Эксперт подержал в руке диадему с зияющим пустым глазком в центре и задумчиво покачал головой, припоминая связанную с ней шумную историю.
... Она покидала Рим в солнечное, совсем весеннее утро. Под крылом "Боинга", делающего круг над "вечным городом", весь он был виден, как на ладони. Сердце замирало от тоски и восторга, угадывая в поблескивающих на солнце куполах, в четких линиях архитектурных ансамблей и пятачках площадей хороших знакомых, чьи имена торжественно звучали в памяти: Foro Romano, Arco di Traiana, Campidoglio, Colosseo... А вон там - в самом конце Via Appia Antica, начинается сад, скрывающий виллу Антонелли...
"Прощай, Рома! Я увожу лучшее, что смогла получить от тебя..." Улыбаясь, Кристина опустила веки и машинально погладила руками живот. Уже месяц она знала о своей беременности. И ещё пару дней назад была уверена, что в Москве тут же избавится от нее... Как же она сразу не поняла, что никакого аборта не будет, что в октябре появится на свет необыкновенный малыш, подаренный ей Санта-Ромой.
В Москве, действительно, мело вовсю. Знакомый гриб Шереметьевского аэропорта тускло светился сквозь густые хлопья мокрого снега. Кристину встречали с цветами. Мать - в распахнутой короткой дубленке вишневого цвета, выглядела неожиданно игриво. Изящные очки с туманно-розовыми стеклами и модная стрижка "горшок" превратили скучную училку в пикантную деловую женщину с налетом европейского шика. Неловко топчущийся рядом с ней детина, небрежно прикинутый в натуральную рыжую кожу, протянул Кристине абсолютно заграничный букет голландских хризантем в серебристом целлофане с бантиками по углам.
– Фил.
– Коротко представила спутника мать и, обняв дочь, уронила на её грудь скупую слезу.
– Это все?
– Фил недоуменно оглядел два чемодана прибывшей и, подхватив тележку, бросил на ходу:
– Жду в машине!
– Боже мой, девочка! Семь месяцев не виделись! Здесь столько всего произошло... У матери был инфаркт - намоталась я в больницу, аж позеленела вся... Тебе не хотела говорить, что зря расстраивать, своих проблем полно... Сейчас уже - тьфу, тьфу! Рвалась тебя встречать, но я отговорила. Ехать далеко, да и ночевать у нас теперь негде...
Алла Владимировна резко остановилась и, развернув к себе дочь, внимательно осмотрела с головы до ног:
– Выглядишь потрясающе! Повзрослела, похорошела - вся какая-то тамошняя.
Они пробивались сквозь густую толпу к выходу, стараясь не упустить из виду широкую
– Чем порадуешь? Перемены в личной жизни не намечаются? Обратно не тянет?
– забросала нетерпеливыми вопросами мать.
– Нет, мамочка. Перемен много, но все - мимо.
– Уж очень ты у меня разборчивая. Небось, там целая очередь поклонников под дверьми маялась? Ничего, дочка, все впереди. Ты надолго приехала?
– Мам, я насовсем...
Алла Владимировна опешила, округлив трагически-недоуменные глаза:
– Шутишь... А мы-то с Филимоном к тебе собрались. Даже расписаться решили...
И оказалось, что Кристина разочаровала всех. Встречали её от всего сердца - с красивым столом, шампанским, заготовленными шуточками насчет иностранной жизни, а главное - с интереснейшими планами, теперь, увы, на корню загубленными.
Ночью, лежа с дочерью на новой двуспальной кровати (Фила выгнали по такому случаю на диван в гостиную), мать горячо шептала:
– Он на девять лет моложе меня, так что, сама понимаешь, надо держать форму.
– Она старательно нанесла на лицо ночной крем из импортной баночки и похвасталась.
– Париж, между прочим! Филя для меня ничего не жалеет... Видишь ли, парнишка из рабочей семьи, тульский, простоватый, на меня как на королеву смотрит... А талант к бизнесу у него огромный! Начинал с нуля, как диллер... Ой, ты неправильно поняла: это киллер - наемный убийца. А сднлки устраивал. Ну, за полгода какие-то баксы пару раз крутанул. Купили "вольво", почти что новый, и деньги на квартиру собрали. Фил теперь недвижимостью занимается в риэлтерской фирме - это которые коммуналки расселяют, ремонтируют... В общем, хорошие бабки.
Кристина слушала, как завороженная. Она и не предполагала, что за столь короткий срок в лексике её чрезвычайно утонченной и консервативной маман появятся такие слова, не говоря уже о "новых идеалах" и "стиле жизни".
– Что и говорить, мы очень на тебя рассчитывали, - вздохнула Алла Владимировна.
– Фил уже три месяца со мной итальянским языком занимается. Упорный, даже в туалете транспаранты с трудными словами поразвесил цельная натура... Да... Думали, устроишься ты в Риме - и мы к дочери поближе переберемся. Ведь у тебя такой солидный покровитель был, миллионами ворочал...
– Был, да сплыл. Ты же знаешь, он в тюрьме, мафиози оказался. Даже в московских газетах о процессе писали.
– Ах, да они там все мафиози!
– Отмахнулась Алла.
– А у нас? Бандит на бандите! Просто играя такая - кто кого первый сожрет. Закон джунглей. рыночная экономика Твоему, бедолаге, не повезло... А в газетах половину врут, это даже наша бабка знает. "Стервецы, говорят, засудили мужчину от зависти и ещё всех собак ему на шею повесили".
– И развратник, и убийца! Что же он тогда тебя пригрел?
– Я потом тебе все расскажу - история длинная. Сволочь он, - это точно.
– Кристина демонстративно зевнула.
– Спать хочется, я ведь почти ночь не спала - волновалась.
Ей почему-то совсем расхотелось посвящать в свои итальянские приключения мать - разве поймет? Было очевидно, что возвращение "итальянки" воспринято близкими как постыдное поражение. И сердиться, вроде, нельзя, пожалеть над. Что делать, не той породы девочка, чтобы дорогу себе пробить, промахнулась, дуреха.
– Да ты какая-то заторможенная, зайка...
– Приподнявшись на локте, Алла тревожно присмотрелась к дочери и сокрушенно заключила: - Видать, нескладно у тебя там жизнь сложилась... Удается же другим как-то пролонгировать контракты, находить спонсоров... я не знаю, заинтересованных лиц, что ли...