Рим. Цена величия
Шрифт:
– Ты не понял, о чем я толкую. Тебе известно, что Тиберий изменил завещание?
Забыв свои страхи, Гай вылез наружу.
– Как изменил?
– Теперь ты не единственный наследник власти. По достижении совершеннолетия вместе с тобой будет править Гемелл. Осталось три года. Харикл, врач Тиберия, утверждает, что цезарь проживет гораздо дольше. А ты же понимаешь, что стоит Гемеллу надеть тогу совершеннолетнего, как Тиберий нанесет удар по последнему из сыновей Германика. Друз и Нерон, твои братья, уже давно блуждают по полям Аида. У тебя есть все шансы, чтобы присоединиться
Во время речи Клавдий даже ни разу не заикнулся. Но потрясенный Калигула не обратил на это внимания.
– Как ты узнал об этом?
– Разве это имеет значение? Важно лишь то, что источник надежен. И еще мне сообщили, что появился второй документ о наследовании власти над империей. О нем не знает никто, кроме Тиберия и заверивших его. Он спрятан, и ему пока не дают хода. Но мы ведь не сможем предугадать всех событий, как и того, какое из завещаний будет оглашено в сенате после смерти цезаря.
Клавдий не хотел выдавать своего старого друга Фрасилла, сообщившего эти новости.
– Я поеду к себе, племянник. А ты подумай, как тебе поступать. Когда-то давно я дал своему любимому брату клятву защищать и оберегать его детей. Мне не удалось спасти самонадеянного Друза и тщеславного Нерона. Тиберий долго выжидал, прежде чем нанес удар. Но теперь я хочу спасти тебя, спасти любой ценой. Ты должен продолжить славный род моего брата, имя Германика не будет потеряно.
Хромая, точно Вулкан, Клавдий вышел. Калигула остался в одиночестве. Гроза уже ушла из Рима, оставив на прощание несколько сгоревших от молнии домов. Гай размышлял недолго и, хлопнув в ладоши, вызвал Ботера:
– Мою тунику, панцирь. Вызови преторианцев для сопровождения! И вели седлать Инцитата. Я уезжаю, пока тьма не окутала город.
Ему надо было срочно увидеть Юнию и сообщить ей тревожные новости.
XXVI
Юния с Ливиллой наслаждались покоем, днем гуляли в чудесном парке, а вечерами допоздна засиживались в увитой плющом беседке, болтая обо всем на свете. Виниций изредка приезжал из Рима, где помогал Гаю Цезарю в организации свадебных торжеств, и девушки отдыхали от мужского общества. Они искренне привязались друг к другу, каждая была довольна тем, что у нее появилась подруга. Юния не могла наслушаться рассказов о Гае, а Ливилла, видя, что это доставляет ей удовольствие, с радостью повествовала ей обо всех его похождениях.
Беззаботно летели римские праздники, Юния с головой окунулась в веселую суету. Она почти не думала о Макроне, искренне радуясь, что вырвалась из-под его незримого наблюдения. Ссора с Эннией тоже забылась. Клавдилла строила различные планы, как избавиться от Кальпурнии, женить отца на римлянке. Она мечтала о мести ненавистной мачехе.
Однако спокойствие их было нарушено совсем скоро. Как-то ранним утром прибыли роскошные носилки, полные прекрасных цветов.
– Это Гай прислал! – закричала Юния, вбегая в покои к Ливилле с полной охапкой роз.
– Не думаю, – сказала Ливилла. – Он же дал клятву, что ничем не будет напоминать о себе до свадебной церемонии.
Они выбежали во двор. Раб, сопровождавший
– Кто бы, ты думала? Домиций Агенобарб!
– О боги, – изумилась Ливилла. – Ата совсем помутила его разум! Теперь вечером жди визита.
– Боюсь, как бы Гай не начал ревновать, – сказала Юния. – Агенобарб нарушает все приличия, открыто ухаживая за чужой невестой.
– Пусть мужчины разбираются сами, ты ни в чем не виновата, – возразила Ливилла. – Признаться, я никогда не думала, что Агенобарб способен на такие глупые поступки, достойные лишь безусого юнца. Он один из первых кутил и развратников в Риме, победы над женщинами всегда легко давались ему, поэтому он никогда не занимался подобной чепухой, как засыпать Аппиеву дорогу цветами и состязаться с соперником в искусстве пения.
Вспомнив об этом, девушки громко рассмеялись.
– Да, – мечтательно произнесла Юния. – На подобное удовольствие можно только надеяться.
Они вернулись в дом, чтобы отдать распоряжения о вечернем пиршестве. Наверняка с визитом пожалуют еще гости. Остаток дня они провели за туалетом. Рабыни приготовили ванну, благоухающую ароматами нарда и гвоздики. Затем маски из ослиного молока и теста, расслабляющий массаж. Несколько часов ушло на то, чтобы густые непослушные волосы Юнии красиво уложить в неповторимую прическу. Они тщательно подбирали одежды на вечерний пир. Наконец Юния остановилась на нежно-голубой, почти прозрачной муслиновой тунике, расшитой золотыми цветами адониса, и нанизала на точеные руки золотые браслеты и кольца, по нескольку на каждый пальчик, а на указательный – изумрудный перстень, подарок самого цезаря. Ливилла выбрала терракотовый цвет, втайне надеясь, что яркость ее одежд затмит впечатление от красоты подруги.
В триклинии уж было все готово к вечернему пиршеству: мягкие ложа, накрытые столы, амфоры с винами, пол посыпан лепестками и зажжены светильники с благовонными маслами. Гости не заставили себя ждать. Первым приехал Виниций. Он ласково расцеловал Ливиллу:
– Моя красавица, ты сегодня устраиваешь пир? Я приглашен?
– О, да, мой дорогой Марк! Приглашены все, кто приедет. Наверняка явится Агенобарб, утром прибыли от него полные цветов носилки для Юнии. Ты же знаешь, у нас гости каждый вечер, это хоть как-то заглушает тоску Юнии по любимому.
– Назревает гроза, – сказал Виниций. – Черные тучи собираются над Римом, яркие вспышки все чаще и чаще. Скоро польет сильный дождь. Это может остановить тех, кто собрался приехать.
– Домиция, – заметила Юния, – не остановит даже землетрясение.
Виниций ошибся. Номенклатор доложил о прибытии Павла Фабия Персика. Роскошный Персик почтительно вступил в атриум.
– Фабий, ты, как всегда, неотразим, – томно промолвила Ливилла.
Юния, плохо знакомая с ним, учтиво поклонилась. В отличие от Ливиллы ее совсем не тронула красота этого римлянина. Наблюдательный Фабий сразу подметил равнодушие в ее глазах, тогда как взор Ливиллы вызывающе был прикован к нему. Ему это понравилось.