Римлянин. Финал
Шрифт:
По коридору стремительно промчалась стальная тележка с очередным раненым. Медсёстры на ходу срезали с него нагрудник, измятый осколками и пулями, а врач сразу же начал изучать характер пулевого ранения в грудь.
«Не выживет», — констатировал Таргус. — «Похоже, что задето лёгкое — это инфекция и смерть, даже если врачи что-то сумеют сделать с начавшимся пневмотораксом».
Антибиотиков нет и не будет, поэтому единственным верным способом избежать гангрены является ампутация конечности. Поделать с этим ничего нельзя, поэтому на улицах городов встречаются покалеченные эвокаты, доживающие свои дни на пожизненных государственных пенсиях.
Дальнейшее
Оружейные конструкторы противника уже пятнадцать лет как эволюционировали и осмыслили концепцию остроконечной пули со стальным сердечником. Картонные патроны с латунным основанием являются для них непосильными, но унитарные бумажные патроны с капсюлями у них уже производят массово.
Всё равно, стальная броня защищает легионеров от осколков и пуль с дистанции не менее двухсот метров, а также в ближнем бою. Избавляться от неё, как от архаизма, Таргус не собирался — в современной войне, когда на поле боя появляется всё больше осколочно-фугасных снарядов, актуальность её, наоборот, резко возрастает.
Пока вражеские солдаты будут гибнуть от мелких осколков, его легионеры даже не узнают обо всех осколках, остановленных их бронёй…
Людовик XV уже проиграл битву за Париж, потому что его армия разбита, город окружён, а подмога уже не придёт — захват этого города имеет стратегический смысл, потому что так можно добиться падения морального духа врага и сократить общие потери в этой войне. А затем будут переговоры.
Карлу Петеру ранения в ногу оказалось мало, поэтому Таргус счёл его безнадёжным. Это значит, что нужно попробовать побеседовать с Карлом Францем, который сейчас в Северном море, на броненосном крейсере «Шлезвиг-Гольштейн», смотрит на то, как топятся англосаксонские торговые корабли. Если и этот откажется браться за ум и погружаться в государственные дела, придётся принудить их отречься от статуса наследников и освободить место для Карла Готфрида.
Ему сейчас только десять лет и Таргус уделяет его образованию пристальное внимание, чтобы из него не вырос ленивый неуч. Также он действует гораздо тоньше, чем со старшими сыновьями и не навязывает обязанности, а, как бы невзначай, подкидывает ему простые логические задачки, связанные с государственным управлением.
«Готфрид послушный, пока что», — подумал император. — «Когда я „трагически погибну“, будет нетрудно управлять всем через него — нужно, чтобы он умел справляться с рутинными задачами, но не лез в стратегическое управление».
«Гибель» Таргуса усложнит большую часть задач, потому что больше нельзя будет являться в Промзоны и инспектировать ход жизненно важных проектов. Ему придётся доверить это кому-то ещё. Например, Зозим, которая и так занимается чем-то подобным.
«Но она тоже не вечная», — с сожалением подумал император. — «Или, всё-таки, прибегнуть к гриму? Нет, слишком сложно и есть риск разоблачения. А мёртвого императора никто искать не будет».
//Королевство Франция, г. Кан, Аббатство Мужей, 6 июня 1763 года//
— На капитуляцию я согласен, — кивнул Таргус, — на перемирие — нет.
Людовик XV посмотрел на него почти непроницаемым взглядом, в котором лишь угадывается затаённый гнев. Да, он проиграл, его генералы подняли белые флаги и молят о
— Либо принимай, либо продолжай бегство на запад, — предложил Таргус выбор. — Но тогда условия мирного договора будут гораздо хуже — я заберу себе всю Галлию.
Он уже решил, что новое государственное образование, которое возникнет на территории Восточной Франкии, будет называться королевством Галлия. Народ, в который Таргус превратит населяющих её варваров, получит название галло-римлян.
Полная ассимиляция займёт минимум два поколения, причём за первое поколение удастся охватить большую часть населения и сделать этот процесс практически необратимым.
Заготовленная программа агитации и пропаганды будет делать основной упор на возвращение к истокам, ведь, как известно, франкская нация возникла на основе галло-римлян. Ожидается, что процесс пройдёт даже немного быстрее, потому что франкский язык вырос из вульгарной латыни, на 83% идентичной имперской латыни. С классической латынью всё сложнее — народная латынь идентична ей лишь на 40–60%, (1), но Таргус и не требует, чтобы все владели классической латынью, хотя он бы хотел этого…
В целом, процесс романизации идёт с переменным успехом.
В Швеции процесс уничтожения шведской идентичности почти завершён — 83% населения уже говорит на латыни и имеет паспорта с записью в графе «Национальность» — скандо-римлянин или скандо-римлянка.
В России уничтожение всех этих многочисленных национальностей завершено примерно на 45–50%, потому что начато оно позже и долгое время были проблемы с охватом всех этих пространств. Эти проблемы до сих пор решаются — железные дороги активно прокладываются, по-настоящему присоединяя провинции к империи.
С Киммерией и Кавказом вопрос уже благополучно решён — 93% населения являются славяно-римлянами, татаро-римлянами, черкесо-римлянами, чечено-римлянами, мергело-римлянами, алано-римлянами, грузино-римлянами и так далее. В этих регионах уже просто неудобно разговаривать на других языках, кроме латыни.
— Где будут проходить мирные переговоры? — спросил король Людовик XV.
— Приезжай в Компьенский лес, что к северо-востоку от Парижа, — ответил Таргус. — Переговоры будут проходить в моём поезде. Там мы заключим перемирие, а мирные переговоры будут проходить в Берлине — король Пруссии Фридрих II даст площадку для мирной конференции.
Ему показалось забавным подписать перемирие в этом, пока что, ничем не знаменитом лесу…
— Какие условия мира? — сквозь зубы, спросил король франков.
— Мне нужна половина твоих земель, ровно половина, — ответил Таргус. — На тебя будут наложены ограничения — армия — не более тридцати тысяч солдат, артиллерия — не более трёхсот орудий калибром не крупнее 80 миллиметров, никакого военно-морского флота, крепости на новой границе строить запрещено, береговые укрепления на северном и западном побережьях строить запрещено, никаких репараций не будет, а ещё я дам гарантии независимости на случай вторжения на твою территорию кого-либо. Также обязательна беспошлинная торговля с моими империями и королевством. Примешь, как есть и я гарантирую тебе, что война закончится. Будешь пытаться оспорить хоть один пункт — война продолжится и ты ещё не видел даже половины моих возможностей. Итак? Ты согласен на мои условия?