Римса из древесного массива

Дерюгина Александра

«Да вернется ли чародей сегодня? Может быть, он ушел на несколько дней или на месяц? Кто знает, чего от него ждать?»

Римса спрыгнула на землю. Ноги сами понесли к потайной тропинке, по которой шусь привел их всех во дворец. Рассудок говорил, что она совершает глупость. Но нетерпение и раздражение толкали прочь от жилья чародея. «Пусть он придет и увидит, что тебя нет, что ты ушла, – негодующе шептало ей раздражение. – Будет знать, как исчезать без предупреждения».

Вот и знакомый обрыв, по которому они недавно так тяжело взбирались. Но спуск оказался намного легче. Вот и знакомый ручей. Римса запрыгала от радости, заслышав

негромкое журчание и плеск его струй. Она посмотрела на воду. В этом месте ручей, пожалуй, уже превращался в реку, широкую и опасную. Но что ей до того? Она не собирается плыть. Путешественница весело побежала вверх по течению, стараясь держаться как можно ближе к берегу. Голос рассудка замолк окончательно. Римса не думала о будущем. Она просто поменяла тягостное ожидание на радость действия. Светит солнце, плещется ручей, вокруг полно ягод, она знает, куда идти. Скоро она будет дома. Может быть, ее родственники уцелели и тоже уже вернулись домой и плачут, думая, что она погибла. То-то будет здорово увидеть их всех и сказать: «Вот и я!»

«Ой!» Замечтавшись, Римса поскользнулась на влажной прибрежной глине и полетела в воду. «Ой-е-ей!» Быстрая струя подхватила и понесла крошечное тельце. Она попыталась плыть, но не смогла одолеть течение. Оставалось держаться на плаву, отдавшись потоку. Может быть, ей повезет, какая-нибудь большая ветка, или крупный плотный лист или, еще лучше, бревно окажутся поблизости, и она зацепится за них и спасется. Внезапно вода вокруг забурлила, Римсу поволокло куда-то вниз, и она провалилась в зловонную воронку. Вокруг растекалась противная слизь, а дышать становилось все труднее. «Погибаю! Зачем только я ушла от чародея?» – мелькнуло в сознании. Римса приготовилась к смерти от удушья в слизистой вонючей массе. «Какой бесславный конец!» – еще успела подумать она, как вдруг яркий свет ударил в глаза. Римсу швырнуло опять куда-то… куда? Сразу стало легче дышать. Гулкие раскаты, похожие на ворчание грома, доносились отовсюду, сверху, с боков. Осторожно Римса выпростала руки из слизи и начала ощупывать пространство вокруг себя. Она наткнулась на достаточно плотную, хотя и гибкую стенку. После длительного исследования она поняла, что находится в чем-то наподобие большого вытянутого пузыря. Попытка разорвать пузырь руками ни к чему не привела. Тогда Римса вспомнила о кинжале, который всегда носила с собой на поясе. Дрожащими пальцами она отыскала ножны. О счастье, кинжал уцелел! Со всей силой, на какую была способна, она вонзила острие в стену своей тюрьмы. Пузырь устоял. Римса наносила удар за ударом, пока не проколола небольшое отверстие. Теперь оставалось только прорезать выход. Слизь мешала работать. Она склеивала щель, обволакивала лезвие кинжала. Последним усилием воли Римса втиснула себя в прорезь и вывалилась наружу. Чуть отдышавшись, поползла на шум воды. В тихой заводи, где росла осока, она смысла с себя слизь и огляделась. Ручей мирно струился сквозь зеленый частокол травы. Небольшой пучеглаз опустился на цветок таволги. Ослепительная радуга вспыхнула на его слюдяных крыльях. Пучеглаз нежился на солнце и вдруг шарахнулся, испуганный чем-то. Римса тоже напряглась, юркнув под ветку таволги. Кто-то громадный шел к берегу. Стонала и ухала земля. Совсем рядом опять загудел, рассыпался гром. Ему ответили другие раскаты. Что-то тяжелое плюхнулось в воду. Потом шагающий ужас удалился. Земля перестала трястись, а ветки таволги вздрагивать. Римса осторожно вылезла из укрытия. Там, где она только что умывалась, на мелководье, лежала голова водяного чудовища. Это была мертвая голова, с неподвижными круглыми глазами, голова, оторванная от туловища. Здесь же покоились хвост и острые плавники. Кто-то легко и просто расчленил обитателя реки.

Стоя над останками, Римса поняла все, что с ней произошло. После падения в ручей ее проглотило водяное чудовище. Но потом кто-то сверхъестественный пришел ей на помощь. Он вытащил чудовище из воды и дал Римсе возможность освободиться. Может быть, это был Лес-отец, о котором говорил шусенок? Но разве лес может двигаться и убивать одних своих обитателей, чтобы спасти других?

Римса ломала голову, пытаясь объясненить свое загадочное избавление, но напрасно. Кто бы и что бы ни стояло

за ее спасением, это было нечто непостижимое и не известное народу Са.

«Надо спросить у Грибаса, – подумала Римса. – Может быть, он что-то знает». Да, но тогда придется вернуться во дворец. Стоит ли? А вдруг шагающий гром опасен? А вдруг он раздавит ее?

Римса прилегла в осоке. Золотистый песок грел спину. Руки и ноги после после пережитого дрожали от слабости. Как же она пойдет дальше? Сегодня – водяное чудовище, а завтра? Кто невзначай наступит на нее, проглотит, склюет завтра? Вот если бы быть большой и сильной! Чародей обещал могущество. Пожалуй, пришло время поторопить его с обещанным.

Глубокой ночью Римса проскользнула в замок волшебника. Ей не хотелось ни с кем встречаться, поэтому она очень тихо прокралась сквозь спящие залы в свою комнату.

Но уже ранним утром сидела в коридоре возле кабинета Грибаса и караулила хозяина. Ей было некогда. Она и так потеряла много времени. Она не могла позволить чародею сегодня исчезнуть так же незаметно, как вчера.

Грибас появился через несколько часов. Он ничуть не удивился. Он словно ожидал увидеть молодую Са у себя под дверью.

– Зачем вы уговорили меня остаться, а сами скрылись? – начала она с горечью. – Я бы уже целые сутки могла идти вверх по ручью.

– Терпение, юная Са, терпение, – Грибас невозмутимо распахнул перед ней дверь кабинета. – Сейчас все обсудим.

– Итак, какие проблемы? – спросил он, удобно устроившись за своим широким столом.

– Проблемы? – Римса задохнулась от негодования. – Я целый день потеряла! Я…

– Ну и что? – остановил ее чародей. – Наверстаешь.

– Как? Как наверстаю? – все еще горячилась Римса.

– Подумаешь, какая важность – день, – спокойно продолжал чародей. – Скажи мне лучше, что ты делала в этот день, о чем думала.

– Валялась в гамаке, – сразу ответила Римса. – Злилась на вас. Хотела уйти, а потом…

Она запнулась. Рассказывать или нет о том, что было потом? Рассказать все, значит, признаться в собственной глупости и в том, что чародей оказался прав, удерживая ее во дворце.

– А потом плохо спала, – пришел ей на выручку Грибас.

– Ужасно, – промямлила Римса.

Она украдкой взглянула на чародея. Знает он или нет о ее вчерашних приключениях?

Чародей невозмутимо перебирал на столе тонкие белые листы и, кажется, не обращал на юную Са никакого внимания. Может быть, нарочно не обращал. Так почему-то подумалось Римсе. Знает или нет, теперь это неважно – решила она.

– Где ваше могущество, которое обещали? – прежняя самоуверенность и некоторое нахальство быстро вернулись к ней, ведь это обычное состояние всех молодых и неопытных Са.

– Что же, поговорим о могуществе, самое время, – предложил Грибас. – Насколько сильной ты хочешь стать?

«Все-таки он что-то знает», – подумала Римса, а вслух выпалила:

– Как белластунги!

<