Римская история в лицах
Шрифт:
Успокоившись относительно возможности ее заговора, Нерон пускается в разгул — безудержный и бесшабашный. Он точно берет реванш за свое подневольное детство. Переодетый в рабскую одежду, в сопровождении так же преображенных и хмельных придворных, император в сумерки отправляется слоняться по улицам, притонам и публичным домам. Буйная компания затевает драки, расхищает выставленные на продажу товары, вламывается в дома.
Впрочем, однажды Нерона порядком помяли в драке. С тех пор в арьергарде развлекающейся компании следовал отряд воинов или гладиаторов при оружии. Бурр и Сенека смотрели снисходительно на эти бесчинства, усматривая в них, пожалуй, самый невинный выход жажды реванша, вызревшей за годы подавления личности в душе молодого принцепса.
Еще
Гладиаторские бои привлекали императора куда меньше. Нередким среди римлян той поры пристрастием к кровавым зрелищам Нерон явно не грешил. Вопреки распространенному представлению, он не был кровожадным в прямом смысле этого слова. Светоний упоминает, что в своем присутствии он не разрешал добивать потерпевших поражение гладиаторов, даже из числа преступников. Быть может, боялся крови? В последние годы своего правления Нерон будет казнить множество людей, но мы не найдем ни одного свидетельства о его присутствии на месте казни. Всегда он посылает либо убийц, либо повеление о «добровольной» смерти.
Между тем на восточных границах империи начали разворачиваться важные события. Давно и вяло протекавшая война с парфянами за владычество над Арменией вдруг разгорелась с неожиданной силой. Парфянский царь Вологаз преисполнился решимости посадить на армянский трон своего брата Тиридата и начал теснить римлян. Нерон отправил в Сирию отличившегося в германских войнах выдающегося полководца Домиция Корбулона. Новый главнокомандующий крутыми мерами добился восстановления боевой мощи тамошнего римского войска. Исследуя психологию и деяния трех последних императоров, мне пришлось слишком долго удерживать читателя в гуще интриг и злодеяний императорского двора в Риме. В качестве воинов мы сталкивались только с развращенными и своекорыстными преторианцами. Могло создаться впечатление, что доблесть, слаженность действий и знаменитая выносливость римских легионеров навсегда ушли в прошлое. Это не так! Нужна была только мощная рука, чтобы вновь поставить этих сильных и мужественных людей в строй грозных римских когорт.
Действия Корбулона по прибытии к войску очень похожи на поступки великих полководцев Республики, к примеру, Эмилия Павла или Сципиона Эмилиана. Для иллюстрации жизнестойкости традиции мужества рядовых римских воинов я позволю себе процитировать небольшой фрагмент из Тацита:
«Корбулон держал все войско в зимних палатках, хотя зима была столь суровою, что земля покрылась ледяной коркою и, чтобы поставить палатки, требовалось разбивать смерзшуюся почву. Многие отморозили себе руки и ноги, некоторые, находясь в карауле, замерзали насмерть... Сам Корбулон в легкой одежде, с непокрытой головой, постоянно был на глазах у воинов, и в походе, и на работах, хваля усердных, утешая немощных и всем подавая пример. Но так как многие не хотели выносить суровость зимы и тяготы службы и дезертировали, ему пришлось применить строгость. Он не прощал, как было принято в других армиях, первых проступков, но всякий, покинувший ряды войска, немедленно платился за это головою. Эта мера оправдала себя и оказалась целительной...». (Там же, 13, 35)
Нет нужды подробно описывать военные действия, в которых Нерон участия не принимал. Корбулон сумел разгромить войско Тиридата. Столицу Армении Артаксату римляне разрушили до основания, но ее жителей пощадили. За эти успехи... войско провозгласило Нерона императором, а сенат назначил ему
Тем временем, ситуация в Риме определяется, как написали бы современные обозреватели, новым витком противостояния между принцепсом и его матерью. И вновь оно связано с появлением женщины. Только на сей раз это не гетера-вольноотпущенница, а знатная патрицианка Сабина Поппея. Тацит набрасывает ее портрет:
«У этой женщины было все, кроме честной души. Мать ее, почитавшаяся первой красавицей своего времени, передала ей вместе со знатностью и красоту. Она располагала средствами, соответствовавшими достоинству ее рода. Речь ее была любезной и обходительной, и вообще она не была обойдена природной одаренностью. Под личиной скромности она предавалась разврату. В общественных местах показывалась редко и всегда с полуприкрытым лицом — то ли чтобы не насыщать взоров, то ли, быть может, потому, что это к ней шло. Никогда не щадила она своего доброго имени, одинаково не считаясь ни со своими мужьями, ни со своими любовниками. Никогда не подчинялась ни своему, ни чужому чувству, но где предвиделась выгода, туда и несла свое любострастие». (Там же, 13, 45)
До того как представиться Нерону, она была замужем за Сальвием Отоном, блестящим и очень испорченным молодым человеком, близким другом и собутыльником императора, непременным участником всех его буйных увеселений. Тацит утверждает, что Отон во время совместных пирушек так превозносил красоту и прочие прелести своей жены, что Нерон потребовал представить ее ко двору. Пустив в ход все свои чары, притворившись, что покорена красотой Нерона и не в силах противостоять нахлынувшей на нее страсти, Поппея быстро сумела влюбить в себя императора.
Кстати, о красоте. Поговорим о внешности Нерона. Светоний пишет, что лицо его было скорее красивое, чем приятное, глаза серые и слегка близорукие, шея толстая. Рассматривая скульптурный портрет императора в капитолийском музее Рима, мы бы вряд ли назвали его красивым. Нерон прожил всего тридцать лет. Тем не менее, низкий лоб его уже прорезан двумя глубокими горизонтальными морщинами. Крупный нос кажется слишком тяжелым, пухлые губы к нему чересчур приближены, Зато подбородок занимает добрую треть лица, нижняя его часть четкой полусферой заметно выдается вперед. От висков к шее лицо обрамляет жидковатая бородка. Она, как и слегка курчавые, закрывающие затылок волосы на голове, рыжеватого цвета. Атлетическим сложением Нерон, видимо, не блистал, Светоний утверждает, что роста он был среднего, тело — в пятнах и с дурным запахом, живот выпиравший, а ноги очень тонкие.
Рассказ Светония о новом романе императора отличается от того, что сообщает Тацит. По версии Светония, Нерон сам отнял Поппею у ее первого мужа Руфа Криспина, а затем, чтобы прикрыть эту любовную связь, выдал замуж за своего дружка Отона. Так или иначе, но похоже, что в течение некоторого времени красавица делила ложе с обоими молодыми людьми. Понемногу желание постоянно обладать ею захватило Нерона совершенно. Капризная, переменчивая, то бесстыдно, безудержно страстная, то презрительно холодная, неприступная, эта женщина неодолимо притягивала его к себе. При этом Поппея столь искусно дозировала свои ласки, то и дело ссылаясь на свое положение замужней женщины, что Нерон загорелся желанием жениться на ней. Для этого надлежало избавиться от Отона и развестись с Октавией. Первая задача решалась просто. Отону сперва было отказано в общении с недавним другом, а затем он получил назначение наместником в испанскую провинцию Лузитанию (нынешняя Португалия) и покинул Рим, оставив в нем жену. Избавиться от Октавии было труднее, главным образом из-за того, что ее теперь усиленно опекала Агриппина. В падчерице-императрице она теперь видела свою единственную опору во дворце. Когда появилась Поппея и страстное увлечение Нерона стало очевидным, Агриппина поняла, что эта опора вот-вот рухнет. Если верить Тациту (из осторожности он даже указывает источник информации), Агриппина пыталась спасти положение последним в ее арсенале отвратительным способом: