Римская история в лицах
Шрифт:
Весной 87-го года Сулла высадился на западном побережье Греции. У него было пять легионов, то есть около 30 тысяч войска, ни одного военного корабля и практически не было денег, так как все, что с немалым трудом после Союзнической войны было собрано для этого похода, пришлось в связи с междоусобицей истратить еще в Италии. Так что волей-неволей приходилось рассчитывать только на конфискации у местного населения.
Сулла начал действовать чрезвычайно энергично: пересек с запада на восток почти весь полуостров, в Беотии дал сражение полководцу Митридата Архелаю, разбил его и вскоре овладел всей Грецией, кроме Афин и Пирея, где укрылись Архелай и Аристон. Взять город штурмом не удалось, началась его осада. Ввиду того, что Афины получали подкрепления и снабжались морем через Пирей, эта осада затянулась на всю зиму. Сулле пришлось на месте строить громоздкие осадные сооружения. Для этой цели он приказал (быть может, скрепя сердце) вырубить знаменитые
Тем не менее положение Суллы становилось все тяжелее. Без поддержки с моря нечего было и думать об экспедиции в Азию против основных сил Митридата. Еще зимой он направил одного из своих лучших офицеров, Лициния Лукулла, на Родос и в Александрию с заданием добыть корабли. Однако денег по-прежнему не было. Хотя Сулла и конфисковал сокровища храмов Зевса в Олимпии, Аполлона в Дельфах и Асклепия в Эпидавре, все эти деньги ушли на содержание войска во время осады Афин. Вследствие неурядиц и междоусобных войн в Италии авторитет Рима настолько упал, что египетский двор вежливо, но решительно отказал Сулле в помощи военными кораблями. А в это время в Риме произошел переворот Цинны. Решением народного собрания Сулла был отстранен от командования войском и объявлен вне закона. Его дом в Риме был разрушен до основания, имения разграблены, а семье еле удалось скрыться и бежать из Италии. Вместо Суллы главнокомандующим азиатской армией был назначен демократический консул Марк Валерий Флакк, который во главе двух дополнительных легионов уже направлялся в Грецию.
Правда, солдаты Суллы оставались ему верны, и он мог поначалу игнорировать свое отрешение от должности. Сказалась его дальновидная политика в отношениях с собственным войском. Трезво оценивая ненадежность ситуации в Риме, Сулла с самого начала сделал ставку на обеспечение преданности лично ему каждого воина. Для этого он, помимо всегдашней заботы о солдатах, готов был воспользоваться и любыми дополнительными средствами, в первую очередь наиболее простым и эффективным из них — поощрением корыстолюбия своих воинов. С самого начала экспедиции в Грецию Сулла предоставил им право безнаказанного грабежа местного населения. Несмотря на все свои эллинистические симпатии, он после взятия Афин, как я уже упоминал, отдал город солдатам на резню и разграбление. Это была рискованная игра. Войско становилось все более недисциплинированным, готово было ослушаться даже своих офицеров, и только главнокомандующий, благодаря своей воле, военному авторитету, сочетанию строгости и потачек, умел не только справляться с этим распущенным воинством, но и постепенно привязать его к себе восхищением и благодарностью.
Митридат сам выручил Суллу из трудного положения. Недовольный падением Афин, он приказал стотысячной армии, находившейся в Македонии под командой одного из его сыновей, двинуться в поход на Римлянина. Куда разумнее было бы дать Сулле сначала столкнуться с Флакком. Но понтийский царь успел возгордиться и ждать не хотел. В марте 86-го года его полчища близ греческого города Херонеи атаковали втрое меньшее по численности римское войско. Но воюют не числом!.. Военный талант Суллы ярко проявился в этом сражении. К примеру, он применил в нем весьма необычные для военных действий в открытом поле фортификационные приемы: фланги своего войска защитил от обходного маневра вражеской конницы рвами, а вдоль фронта воздвиг ряд столбов, спрятанных за первой линией воинов. Во время атаки боевых колесниц врага воины отступили за эти столбы, и наткнувшиеся на препятствие колесницы оказались добычей римских лучников и пращников. Но решающую роль в сражении сыграли стойкость и выучка римской пехоты, а также стремительная атака конницы, которую вел сам Сулла. Битва окончилась полным разгромом армии понтийцев.
После победы Сулла прошел с войском на север в Фессалию, куда уже прибыл Флакк. Был момент, когда две римские армии стояли друг против друга и сражение между ними казалось неизбежным. Но главнокомандующий популяров вскоре убедился, что солдаты Суллы вопреки решениям, принятым в Риме, готовы сражаться за своего победоносного полководца. Учтя невыгодное для него соотношение сил и увидав, что многие из его авангарда вступают в общение с солдатами Суллы и ради более высокой оплаты перебегают на его сторону, консул популяров решил уклониться от сражения. Он поспешил увести свои два легиона на север в Македонию, чтобы через Фракию и Дарданеллы идти в Азию на самого Митридата. Сулла не стал преследовать Флакка, полагая выгодным выполнить часть работы по разгрому понтийского царя руками своего политического противника. Кроме того, он был рад избежать кровопролитного столкновения между двумя римскими армиями, дальновидно предвосхитив момент,
Здесь, пожалуй, уместно процитировать горькое замечание Плутарха, который по поводу того, что Сулла ради подкупа своих солдат обирает греческие храмы, сравнивает его и римских полководцев нового времени с освободителями Греции Титом Фламинином и Луцием Эмилием Павлом:
«Да, но ведь они, — пишет Плутарх об этих последних, — в согласии с законом распоряжались людьми воздержанными, привыкшими беспрекословно повиноваться начальствующим, и сами, обладая царственной возвышенностью духа, соблюдали умеренность в расходах, ограничивались скромными и строго определенными тратами, а лесть войску почитали более позорной, нежели страх перед врагом. Теперь же полководцы добивались первенства не доблестью, а насилием, и, нуждаясь в войске больше для борьбы друг против друга, чем против врагов, вынуждены были, командуя, заискивать перед подчиненными и сами не заметили, как, бросая солдатам деньги на удовлетворение их низменных потребностей и тем покупая их труды, сделали предметом купли-продажи и самое родину, а желая властвовать над лучшими, оказались в рабстве у худших из худших».
И добавляет тут же:
«...едва ли не главным виновником, положившим начало этому злу, был Сулла, который, чтобы соблазнить и сманить тех, кто служил под чужою командой, слишком щедро оделял своих солдат. Тем самым он развращал и чужих воинов, толкая их на предательство, и своих, делая их людьми безнадежно распущенными». (Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Сулла. XII)
Весной 85-го года, пока армия Флакка еще совершала свой долгий кружной путь к Пергаму, Митридат направил морем в Грецию еще одно войско, решительно приказав ему уничтожить римлян. Битва разыгралась близ Орхомена в Беотии — неподалеку от того места, что и первое сражение. И вновь значительный численный перевес был на стороне азиатов. Кроме того, на этот раз понтийский командующий действовал более успешно. В какой-то момент римляне дрогнули. Вот тогда-то Сулла и совершил свой отчаянный бросок вперед со значком легиона в руках, о котором я упомянул в начале этой главы, и таким образом решил исход сражения в свою пользу.
После этой победы ситуация существенно изменилась. Греция была освобождена окончательно. За прошедших два года Лукуллу в сирийских приморских городах и на Кипре удалось добыть корабли и составить из них боеспособную эскадру. Ее пополнили военные суда, построенные по приказу Суллы в портах Северной Греции. Переправа через Геллеспонт (Дарданеллы) была обеспечена. Сплоченная и закаленная в боях армия Суллы могла начать поход в Азию.
Между тем войско популяров успешно продвигалось к Пергаму. Правда, командовал им уже не консул Флакк. Благодаря интриге одного из своих старших офицеров, некоего Фимбрии, он был смещен солдатами, а затем и убит. Гай Фимбрия, демагог самого низкого пошиба, во всем потакал разнузданному войску, но военное дело, в отличие от Флакка, знал хорошо и командовал толково. В неожиданном для противника ночном бою он наголову разбил армию второго сына понтийского царя и в конце лета 85 года подошел к его новой столице. Митридату удалось бежать на Лесбос. Вскоре он предложил римлянам начать переговоры о мире. В другой ситуации Сулла потребовал бы безоговорочной капитуляции или постарался бы добить и казнить царя, истребившего 80 тысяч мирных италиков. Но на это ушел бы не один год, а следовало думать о скорейшем возвращении в Рим и о войске Фимбрии, с которым до того надо было как-то покончить. Поэтому Сулла от своего имени устно договорился с Митридатом о мире на очень умеренных условиях. Царь должен был уйти из всех захваченных в Малой Азии областей, отдать часть флота и уплатить три тысячи талантов контрибуции. В ходе этих переговоров Митридат пытался предложить Сулле помощь против популяров в Риме, но это предложение было с презрением отвергнуто.
Хотя Митридат принял все продиктованные ему условия мира, Сулла переправил свое войско через пролив и двинулся к Пергаму, где находился Фимбрия. Когда превосходившая по своей численности, дисциплине и боевому опыту армия Суллы стала лагерем против лагеря популяров, солдаты Фимбрии начали в большом количестве перебегать к Сулле, а когда их полководец в отчаянии отдал приказ о сражении, они отказались его выполнять. Фимбрия был проходимец, но не трус. Он отверг предоставленную ему Суллой возможность бежать и покончил с собой. Войско его перешло под начальство Суллы.
Еще год он оставался в Малой Азии и Греции для их обустройства. Ненадежные легионы Фимбрии Сулла решил оставить в провинции Азия под началом одного из своих офицеров. Самые видные приверженцы Митридата и виновники массовых убийств италиков были казнены. Население провинции было обязано выплатить все накопившиеся за пять лет недоимки и еще двадцать тысяч талантов контрибуции. Для ее взыскания и для прочего устроения как самой провинции Азия, так и граничащих с ней зависимых от Рима государств там оставался Лукулл.