Римские императоры. Биографический справочник правителей Римской империи
Шрифт:
Подобно Александру Великому и многим персидским и парфянским царям, Коммод воображал себя царем-охотни-ком. Монеты, изображавшие его повергающим льва, посвящались «Храбрости Императора» (УИПЛИП АУСУБП), ибо бесстрашие императора на охоте символизировало военные победы, а поверженный зверь означал злые силы или врагов Империи. Более того, схватки со страшными хищниками по традиции связывали с именем мифического героя Геракла (его после смерти за славные подвиги боги приняли на небеса), образ которого, по мнению философов, заключал в себе многие из главных черт, свойственных просвещенной монархии. Коммод отождествлял себя с Гераклом. Кроме того, как указывал историк Геродиан, «он выпустил указ, чтобы его именовали не Коммодом, сыном Марка, а Геркулесом, сыном Юпитера. Отвергая обычные одеяния римских императоров, он облачался в львиную шкуру и подобно Геркулесу носил палицу... и присовокупил имя Геркулеса к своим званиям и титулам, восславлявшим его, как самого мужественного из людей*. Эти сведения подтверждаются
Во всем этом можно усмотреть путаницу в мышлении императора. Коммод не только считал себя новым Гераклом, но и называл Геракла своим «другом и соратником* (HERCVLI COMITI). Впоследствии на римских монетах богов стали изображать именно в таком свете — то есть они выступали не как независимые существа, а как заступники и друзья римских императоров. В этом смысле римские боги стали предшественниками христианских святых; и это не случайно, поскольку правление Коммода, кстати, принявшего и титул Антонина «Пий* (святой), пришлось как раз на ту эпоху, когда традиционные олимпийские боги и богини, отождествлявшиеся с отдельными проявлениями божественного, оказались слишком многочисленными. Монеты, выпущенные во времена Коммода, провозглашали Юпитера главным среди богов (Exsuperator или Exsuperantissimus), и в этом нашел отражение глубинный процесс в развитии религии: мир подошел к рубежу, когда монотеизм христианства наилучшим образом стал соответствовать потребностям общества.
Новые религиозные веяния эпохи, представлявшие столь резкий контраст с личными качествами Коммода, нашли отражение в произведениях искусства. Об этом свидетельствует, в частности, сохранившаяся до сей поры колонна Марка Аврелия, возведение которой было завершено именно в те времена и в рельефах которой заметно влияние перемен. Скульпторы отказались от батальных мотивов наподобие римских легионов, марширующих по спиральным рельефам колонны Траяна, заменив их пафосным повествованием о человечестве. Рассказ в камне о войнах Рима не только славил победителя; показаны целые сцены, полные ужасных трагедий и страданий, это даже вызывало сострадание к судьбе варваров. Их мир представлялся миром страха и ужаса; и скульпторы не преминули поместить изображение на сюжет рейнского чуда, спасшего римское войско от разгрома.
Авторы скульптурных изваяний Коммода тоже обратились к новым подходам, применив причудливые элементы, свойственные барокко, при изображении невозмутимой, слегка надменной и зловещей красоты императора. Предпочтение отдавалось глянцевой поверхности, что свидетельствовало о появлении новых эстетических норм в скульптуре. Коммод, по словам Геродиана, был очень красивым мужчиной с переливающимися на солнце, словно пылающими светлыми кудрями, вдохновлявшими льстецов на сравнения с небесным сиянием. Однако, согласно Диону Кассию, он был простодушен и глуповат, что ставило его в зависимость от приближенных, которые склоняли его к жестокостям и распутствам.
Часть четвертая.
Дом Севера
ПЕРТИНАКС
193 г.
Пертинакс (Публий Гельвий) (январь-март 193 г.) родился в Лигурии в 126 г. Его отец, Гельвий Сукцесс, был вольноотпущенником. Он назвал сына Пертинаксом, дабы почтить таким образом собственное упорство в торговле лесом. После обучения в школе Пертинакс поступил в армию, поднялся до командирских должностей и командовал полками в Сирии, Британии и Мезии. Затем на время вернулся к гражданской жизни и, вступив в сословие всадников, служил прокуратором сначала (в 168 г.) в Италии, где занимался раздачами пособий беднякам на Виа Эмилия, а позднее — в Дакии. Впоследствии его вновь направили в армию в качестве командира группы легионов в Паннонии: он участвовал в походе Марка Аврелия против нарушивших границу германцев. Возвышенный до положения сенатора и получивший пост претора, Пертинакс отличился как командир легиона в Реции (с 171 г.), избирался консулом в 174 или 175 г., участвовал в подавлении восстания Авидия Кассия в Сирии, был наместником Верхней и Нижней Мезии, Дакии и Сирии.
При Коммоде он впал в немилость из-за того, что близко знал участников заговора 182 г., но избежал отставки и в 185—187 гг. был направлен в Британию на усмирение мятежных армий. В 188 г. Пертинакс прибыл в Африку в качестве проконсула, а впоследствии (в период кризиса) стал городским префектом Рима и (в 192 году) вновь получил полномочия консула. Вряд ли Пертинакс не знал о заговоре, приведшем
обще был доступен, с готовностью выслушивал каждого и мнение свое высказывал в вежливой форме». Отвергая намеки на то, что в достаточно преклонном возрасте страстно рвется к императорскому пурпуру, он отказался и от предложения сената присвоить его супруге, Флавии Тициане (дочери городского префекта Тита Флавия Сульпициана) титул Августы и возвести его сына, Пертинакса Младшего, в ранг Цезаря. Впрочем, надписи на монетах, выпущенных в Египте, свидетельствуют о том, что в провинциях эти заявления всерьез не воспринимались. На римских же монетах той поры отчеканен новый вид посвящения: «Похвальное Благочестие», Bona Mens (MENTI LAVDANDAE). Предпринятые Пертинаксом шаги по наведению порядка в финансовой области, хотя и необходимые после излишеств Коммода, неизбежно стали непопулярными. Распродажа огромных приобретений предыдущего императора была вполне понятной мерой, но основное направление политики Пертинакса на жесткую экономию привела к отказу от общепринятых жизненных стандартов, тогда как неприязненно настроенные люди отмечали, что сам он каким-то образом разбогател. Рассказывали, что до восшествия на трон он с невероятной алчностью торговал назначениями на государственные и военные должности.
Вскоре Пертинакс лишился поддержки преторианцев, потому что заплатил им лишь половину обещанного вознаграждения. Поскольку он время от времени покидал Рим, неудивительно, что возник заговор с целью возведения на трон одного из консулов, Квинта Сосия Фалькона. Пертинакс возвратился вовремя, чтобы предотвратить признание Фалькона сенатом, но недовольство среди преторианцев вспыхнуло с новой силой, так как несколько их соратников было казнено за соучастие в заговоре. Наконец, 28 марта группа солдат ворвалась во дворец, тогда как префект претория Лет, хотя и получил от Пертинакса приказ противостоять нападавшим, покинул дворец и удалился домой, поскольку именно он, разочарованный отказом Пертинакса следовать его советам, спровоцировал враждебные действия солдат. Когда они ворвались во внутренние покои дворца, император вышел к ним в сопровождении управляющего двором Эклекта и произнес пространную речь. Однако представитель солдат, некто Таусиз, стражник личной охраны императора, метнул в Пертинакса свой дротик, пронзив его грудь насквозь. Эклекг заколол двоих нападавших и сам погиб. Затем солдаты прошагали по улицам Рима, показывая горожанам отрезанную голову правителя, которого сами возвели на трон восемьдесят семь дней назад. Historia Augusta свидетельствует, что «Пертинакс был старым человеком с внешностью, внушающей уважение, с длинной бородой и зачесанными назад волосами. Фигура скорее полная, с заметным животом, но в целом — с достойной императора статью. Он не отличался ораторскими способностями. Пертинакс был скорее обаятельным, чем добрым, но его никогда не считали откровенным. Любезный в беседе, он на самом деле отличался скупостью до такой степени, что на его пирах, устраиваемых для знатных сограждан, подавались половинные порции салата... Даже став императором, он посылал кому-нибудь угощение, ограничиваясь остатками со стола, куском рубца или, изредка, куриными ножками».
Дион Кассий добавляет, что Пертинакс заботился о поддержании физической силы, но с трудом преодолевал препятствия при ходьбе, поскольку страдал заболеванием ног.
Будучи сенатором, Дион Кассий дал вполне объективную общую оценку его короткого правления:
«Пертинахс был страшен в сражении и практичен в мирное время... Когда ему выпало править судьбами мира, он ни в чем не изменился... Он сразу привел в порядок все, что выходило за рамки разумного, проявил не только гуманность и последовательность в защите интересов Империи, но и заботился о наиболее экономном управлении, уделяя при этом наибольшее внимание общественному благосостоянию... Однако он взялся восстановить все в одно мгновение... Хотя Пертинакс обладал огромным практическим опытом, он не смог осознать, что в одиночку все сразу сделать невозможно, что для восстановления целого государства требуются время и мудрость».
Казалось, повторяются события Года Четырех Императоров, а судьба самого Пертинакса напоминала короткое царствование Гальбы, бывшего императором за 124 года до этого. Впоследствии Септимий Север произвел причисление Пертинакса к римским богам.
ДИДИЙ ЮЛИАН
193 г.
Дидий Юлиан (Марк Дидий Север Юлиан) (28 марта — 1 июня 193 г.) родился в 133 г. и принадлежал к одной из известнейших семей Медиолана. Его мать, уроженка африканской провинции, приходилась родственницей Сальвию Юлиану, выдающемуся законоведу времен царствования Адриана.