Римский медальон
Шрифт:
Больше Эдвард ничего не видел.
4
Первые лучи солнца скользили по закрытым ставням, пустым площадям и улицам Рима. Только дворники, подметавшие вчерашний мусор, нарушали сладкую тишину. А в гулких переулках Трастевере утреннюю тишину смущал стук каблучков. Девица в короткой юбке, со следами косметики на поблекшем лице, шла разболтанной и неуверенной походкой. На плече у нее болталась дешевая сумочка.
Рядом с «ягуаром», припаркованным на площади неподалеку от базилики Санта Мария
Дверца машины со стороны водителя была приоткрыта. За рулем, откинув красивую голову на спинку сиденья, сидел мужчина, судя по всему — иностранец. Глаза его были закрыты. Он казался мертвым. Девица наклонилась и осторожно тронула его за руку. Убедившись, что перед ней не безжизненное тело, она сильнее потянула за рукав:
— Эй, приятель!
Эдвард шевельнулся, открыл глаза и с трудом поднял голову:
— А… Что случилось?
Женщина рассмеялась:
— Мамма миа! Я уж решила, что ты готов…
— Где я? — Эдвард беспомощно озирался. Единственное, что он знал сейчас достоверно, было: женщина, так грубо разбудившая его, — итальянка, а спящий вокруг город — Рим.
— Уж прости, что не дала поспать. Дверца была открыта… Да и видок у тебя тот еще. — Девица помогла Эдварду выбраться из машины.
Что-то более или менее связное начало всплывать в его памяти.
— Таверна… Здесь есть таверна «У Ангела»?
— «У Ангела»? Хотелось бы знать, где это? — Девица усмехнулась. — «У Ангела»! Боюсь, дружок, что единственный ангел в этих краях — это я, а посему, если ты хочешь подкрепиться или просто расслабиться, — она оглядела Эдварда с профессиональным цинизмом, — можем заглянуть ко мне. Это здесь рядом.
— Не беспокойся. Ничего не нужно, кроме… таверны «У Ангела».
— Далась она тебе в этот час!
— Таверна «У Ангела», — упрямо повторял Эдвард.
— Ну, тебе виднее.
Незнакомка пожала плечами и продолжила свой путь. Эдвард сделал несколько неуверенных шагов. Решительно ничто здесь не напоминало их с Лючией ночной маршрут.
Женщина обернулась:
— И куда же ты пошел бродить в такое время? Вон за углом полицейский участок. Может, там что-нибудь знают. Но я туда не ходок. Предпочитаю держаться от этих ребят подальше.
— Спасибо за совет, синьора!
— Да брось! Какая я тебе синьора… — И, покачиваясь, женщина свернула в ближайший переулок.
Комиссариат полиции действительно находился неподалеку, в здании старинного монастыря, о чем уведомляла табличка рядом с застекленной дверью.
Недолго думая, он поднялся на ступеньку и толкнул дверь. В столь ранний час в приемной комиссариата посторонних не было. Какой-то полицейский чин в расстегнутом мундире сидел за обшарпанным столом и отсчитывал чаевые мальчику-посыльному, который принес термос с кофе из соседнего бара. Второй полицейский, рангом пониже, пришивал к куртке пуговицу. Взглянув на вошедшего, полицейские переглянулись, и старший бросил какую-то фразу, но слов Эдвард не разобрал. Это был диалект, на котором разговаривали коренные жители этого старейшего
Эдварда усадили, напоили горячим кофе и — скорее, чтобы скоротать пустые утренние часы, — выслушали, кивая и причмокивая губами. Он был далеко не первым иностранцем, с которым таким же вот ранним утром доводилось беседовать полицейским за годы своей негромкой служебной карьеры.
— Значит, говорите, проснулись в машине?
— Я понимаю, что вся эта история, когда рассказываешь ее вот так, выглядит довольно нелепо. Но ведь где-то же есть в этом районе таверна «У Ангела»?
Старший полицейский покачал головой:
— В нашем округе нет такого заведения. А я, надо сказать, местный житель. Так что…
— Но это же абсурд! — Эдвард чувствовал себя обессиленным. — Ведь со мной была девушка и, главное, сумка…
— Ну, это уже кое-что проясняет. Сумка, говорите? А что было в сумке? Ценные вещи?
— Для меня весьма ценные. Там были микрофильмы.
Полицейский по-новому взглянул на Эдварда и даже придвинулся в его сторону:
— Микрофильмы? Интересно. Очень интересно…
— Уж не решили ли вы, что я иностранный шпион?! Я ученый, профессор, историк литературы.
— Тогда при чем тут микрофильмы?
— Ни при чем. — Эдвард старался сохранять спокойствие. — Эти микрофильмы я сделал для удобства в работе. На них страницы дневника Байрона.
— Байрона… — Полицейский пошарил глазами по потолку, словно там надеялся получить ответ, что это за чертова английская фамилия. — Послушайте-ка, профессор, не горячитесь, ведь вы все же здорово перебрали этой ночью, если верить вашему рассказу.
— Я не был пьян и все отлично помню… Ну, почти все, до определенного момента.
— И как вы оказались в машине?
Терпение Эдварда лопнуло.
— Послушайте, ничего я вам больше объяснять не буду, потому что мне нечего объяснять. Уж лучше вы объясните мне, где находится таверна!
Он хотел было встать, но полицейский жестом остановил его:
— Хотите, скажу вам, что я думаю по этому поводу? Это самое банальное ограбление с применением самых банальных шулерских приемов, синьор.
— Да, но таверна… Где она?
— И где ваша таверна, я не знаю. Знаю только, что преступники способны придумать все, что угодно, лишь бы надуть простофиль. А иностранцев и подавно. Вам хорошо знакома девушка, которая была с вами? Имя? Фамилия? Адрес?
Полицейский уже собрался записывать. Эдвард покачал головой и поднялся:
— Нет-нет, не имеет смысла. Я сам найду таверну, и все разъяснится. Спокойной ночи!
Полицейский положил ручку и тоже встал.
— Доброе утро! Почти семь часов. Нет смысла искать таверну. В это время они все закрыты. — Полицейский насмешливо смотрел на Эдварда. — Не прощаюсь. Мы еще увидимся с вами, когда придете писать заявление о краже.
Эдвард вернулся к машине, сел за руль и хотел уже включить зажигание, как вдруг заметил на соседнем сиденье блестящий предмет. Он осторожно взял его в руки.