Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников
Шрифт:
Улыбаясь, она взяла бант и сказала:
— Когда вы были столь счастливы?
— Да! Я был и стал опять… — прошептал он.
Она опустила глаза и пошла к двери церкви. Здесь она остановилась и посмотрела на него:
— Вы здесь чужой?
В подтверждение ее слов Ринальдо поклонился. Она продолжала:
— И я тоже чужая.
— Мое сердце лелеет мечту… — пробормотал Ринальдо.
— О чем сердца мечтают, на то они и надеются.
— А смеют ли?
— Кто может им запретить?
Она потупила глаза, потом опустила вуаль на лицо и медленно пошла к носилкам, в которых арапы отнесли ее в дом напротив собора.
Ринальдо походил вдоль столбов колоннады взад-вперед,
С веером и перчатками в руке вышла к нему Фортуната — так звали даму. Он пробормотал комплимент, заговорил о счастливых минутах, о банте, о замешательстве и в заключение глубоко вздохнул.
Фортуната, поиграв веером, сказала:
— Здесь мы оба чужие, и это дает нам право надеяться, что мы познакомимся ближе, если мы… не хотим остаться чужими друг другу.
— А вы этого хотите? — спросил он и, взяв ее руку, поцеловал.
После этого она отняла руку и спросила:
— Как мне вас называть?
— Я рыцарь де ла Чинтра.
— Какая звезда привела вас в Сардинию, в этот грустный Кальяри?
— Я…
— Лучше не отвечайте сейчас! Вот так, мимоходом, не рассказывают друг другу историю своей жизни. Я как раз собиралась посетить своего банкира. Нам придется в другой раз поболтать о наших дорожных приключениях…
— Вы меня осчастливили!
— Осчастливила? Не много же нужно, чтобы осчастливить мужчину! Довольно, раз вы ублаготворены! Или вы считаете, что мы, женщины, поступаем как королевы? Они осчастливливают, но сами о том не подозревают, и даже бывают сами очень и очень при этом недовольны.
— О, когда два путника встречаются на одной дороге, они радуются встрече и продолжают свой путь вместе…
— И эти путники мы?
— Если вы того хотите!
— Мы действительно встретились на одной дороге? Это требует проверки.
— Так что же? Я готов!
— Тогда не будем откладывать. Выясним все за скромным ужином…
— Сегодня вечером?
— Уже сегодня? Ну хорошо! Пусть будет так! Сегодня вечером мы, стало быть, увидимся!
Как же нескончаемы часы до вечера! Ринальдо вышел на прогулку и зашел в сад Фьяметты.
Он пошел по главной аллее, свернул на боковую дорожку и подошел к павильону.
Дверь в него была полуотворена. Он увидел прелестное девичье личико. Девушка сидела на диване и плела венок из цветов. Увидев его, она непринужденно улыбнулась и крикнула:
— Входите же!
Ринальдо в замешательстве взялся за ручку двери, однако войти не решился. Но тут из павильона в очередной раз прозвучало приветливое приглашение.
Это вселило в него мужество. Он вошел в павильон.
— Мне кажется, — сказала молодая особа, — что я уже видела вас в моем саду?
— Верно! — пробормотал Ринальдо. — Я был здесь вчера. Но я и не надеялся, что мне выпадет счастье и меня заметят такие прекрасные глаза.
— Неужели? Раз уж вы отпустили комплимент моим глазам, так позвольте мне отдать должное вашему примечательному облику. Такого человека, как вы, нельзя не заметить. И держу пари, что я не первая на белом свете, которая вас заметила. Вы здесь человек новый?
— Именно так!
— И я тоже. Я живу здесь всего два с половиной месяца. Но хочу здесь остаться, поэтому и купила этот сад. Он вам нравится?
— Сад прекрасен, но его хозяйка…
— …куда прекраснее? Разумеется…
Возникла пауза. Ринальдо с напряженным вниманием смотрел на очаровательную веночницу, а та прилежно работала, не поднимая глаз. Он долго молча смотрел на нее и уже собрался что-то сказать, как вошла служанка и
— Это страшный человек! — сказала она. — Его портрет не следует видеть всем.
Ринальдо молча стоял перед ней. Фьяметта спокойно, как если бы была в павильоне одна, повернулась и взяла гитару. Присев, она взяла несколько аккордов, а потом запела романс:
«В гулком море, на равнинах, В чаще, в поле у жнивья И в безлюдье гор пустынных — Всюду побывала я. Ринальдини! Страх жестокий Гонит по свету меня. Для подруги одинокой Помрачилась радость дня!» — Раздавался голос Розы Средь полей, где кровь лилась, И бежали быстро слезы Из ее печальных глаз. В лунном свете, чистом, резком, Промелькнул ружейный ствол — И своим внезапным блеском Розу он к себе повел. «Велика предчувствий сила, Им ли сердце обмануть! Пусть затмились все светила — Мне любовь укажет путь. Видящие близь и дали, Звезды, расскажите мне, Вы его не повстречали Здесь иль в чуждой стороне?.. Шорох еле уловимый… Свист знакомый… Чу! Опять! Я нашла его! Любимый! Мне ль твой голос не узнать?» «Кто здесь? Стой! В моем плену ты!» — «Пленницей твоей была Я от первой же минуты. Милый, я тебя нашла!»— Она нашла его, — сказала Фьяметта.
— Как мы нашли друг друга! — подхватил Ринальдо и взял ее за руку.
— Не совсем так! — Фьяметта улыбнулась и мягко отняла руку. — Я не цыганка, а вы не атаман разбойников; я не умею гадать, а вы вряд ли сумеете меня ограбить.
Она хотела еще что-то сказать, но в павильон вошел офицер. Он равнодушно поздоровался с Ринальдо, положил шляпу и шпагу на стол и без стеснения сел к Фьяметте на диван. После чего непринужденно спросил:
— Ничего здесь не произошло?
— Ничего, что имело бы значение.
Офицер небрежно спросил:
— А кто этот господин?
— Новый здесь человек, — был ее ответ.
— Не хотите ли присесть? — спросил офицер, но таким тоном, каким скорее можно бы спросить: не хотите ли уйти?
Ринальдо действительно хотел это сделать, но тут в павильон вошел человек с мрачным взглядом, которого Ринальдини встретил еще вчера в саду. Он, не поздоровавшись и не сняв шляпы, сел на стул напротив атамана.