Ринсвинд и Плоский мир
Шрифт:
— Вона они, — процедил он.
Ринсвинд заглянул через голову Безумного. На изгибе трубы размещалось зеркальце, в котором был виден участок дороги сзади, а также несколько точек, окутанных облаком красной пыли.
— Дорожная банда, — объяснил Безумный. — Охотятся за моим грузом. Тащат все, что увидят. Все гады — гады, но некоторые гады — настоящие гады. — Наклонившись, он вытащил из-под сиденья несколько сумок, которые обычно надевались на лошадей. — Значит, так: ты отправляешься с парой арбалетов наверх, а я тут налажу супертягу.
— Как? Ты хочешь,
— А ты хочешь, чтобы в людей стрелял я? — парировал Безумный, вталкивая Ринсвинда на лестницу.
Ринсвинд выполз на крышу. Карета раскачивалась и подпрыгивала на ухабах. Он чуть не задохнулся от красной пыли, а ветер так и норовил надеть балахон Ринсвинду на голову.
Ринсвинд ненавидел оружие — и не только потому, что из этого самого оружия зачастую целились в него. Но когда вооружен ты сам, это ещехуже. Когда человек боится, что ты можешь в него выстрелить, то стреляет без колебаний. С безоружным противником он, по крайней мере, может поговорить, хотя следует признать, что по большей части это фразы типа: «Ни за что не догадаешься, что мы сейчас с тобой сделаем». Но на произнесение любой фразы требуется ВРЕМЯ.Несколько секунд — это очень много, если ими правильно распорядиться, и уж кто-кто, а Ринсвинд умел найти им применение.
Далекие точки немного приблизились и оказались повозками, в конструкции которых упор был сделан не столько на грузоподъемность, сколько на быстроту перемещения. Некоторые — четырехколесные, другие — двухколесные… А одна была и вовсе… одноколесной, с крохотным сиденьем наверху. Внешний вид ее возницы наводил на мысль, что одежду он приобрел, облазав все металлоломные свалки Плоского мира, ну а где фрагменты одеяний не подошли друг к другу, заткнул дыры перьями, воспользовавшись услугами первой подвернувшейся под руку курицы.
Впрочем, та курица, что тащила его колесо, вряд ли дала бы себя в обиду. Эта птица была попросту огромной, больше Ринсвинда, и наполовину состояла из ног, а наполовину — из шеи. И мчалась она даже быстрее лошади.
— А это что за чудище? — прокричал Ринсвинд.
— Эму! — отозвался Безумный, к этому времени вылезший наружу и что-то подтягивающий в сбруе. — Очень вкусное мясо! Попробуй его подстрелить!
Карета подпрыгнула. Шляпа Ринсвинда, крутясь, улетела в придорожную пыль.
— Шляпа! Я потерял шляпу!
— Здорово! Где вообще ты такую чертовскую мерзость взял?
В железную пластину у самой ноги Ринсвинда ударилась стрела и, мерзко скрежетнув, отскочила.
— В меня стреляют!
Из облака пыли показалась грохочущая повозка. Сидящий рядом с возницей человек раскрутил над головой веревку и что-то метнул. Железный крюк вонзился прямо в щель между обшивающими карету пластинами и, резко дернув, сорвал одну из них, ту, что располагалась рядом со второй ногой Ринсвинда.
— И к тому же они… — начал было Ринсвинд.
— Ты тоже по ним стреляй, у тебя же есть арбалет! — проорал Безумный, балансирующий
До сих пор лошади шли галопом, но вдруг они сделали мощный рывок — настолько резкий, что Ринсвинда едва не сбросило с крыши. Колеса аж задымились. Пейзаж слился в одно размазанное облако.
— Что происходит?!
— Супертяга! — в восторге выкрикнул Безумный. Он едва не свалился под бешено работающие лошадиные копыта, но уже снова вскарабкался на карету. — Секретный рецепт! В общем, ты тут пуляйся, а я пойду порулю!
Из пылевого облака показался эму. За ним, лязгая, мчались другие повозки — те, что побыстрее. Стрела вонзилась в крышу кареты прямо у Ринсвинда между ног.
Ринсвинд мигом распластался на судорожно дергающейся крыше, выставил арбалет, закрыл глаза и спустил тетиву.
В полном соответствии с древними повествовательными законами арбалетная стрела отрикошетила от чьего-то шлема и угодила в сидящую на кусте неподалеку невинную птичку, чья роль в данном рассказе сводилась лишь к тому, чтобы с забавным писком брякнуться оземь.
Человек на колесе, запряженном эму, мчался уже совсем рядом, параллельно карете. Из-под знакомой шляпы с почти стершейся надписью «Валшебник» он широко ухмыльнулся Ринсвинду, выставив на обозрение заостренные зубы. «МАМА» — было выгравировано на передних четырех.
— Здоровеньки! — весело поприветствовал он. — Гоните груз, и я обещаю: мы вас убьем не сразу!
— Это моя шляпа! Верни мне мою шляпу!
— Так ты чертовский волшебник?
Человек приподнялся в седле, ловко балансируя на подпрыгивающем колесе, и помахал руками над головой.
— Эй, мужики, гля сюда! Я теперь волшебник! Магия, магия, шмагия!
Очень тяжелая стрела с привязанной к ней веревкой врезалась в задник кареты и там накрепко застряла. Разбойники приветствовали это попадание восторженными воплями.
— Отдай шляпу, или тебе не поздоровится!
— Это тебе, друг, ща не поздоровится. — Возница эму нацелил на Ринсвинда арбалет. — Слуш, а почему б тебе не превратить меня в како-нибудь чудище? О-о, я так бою…
Внезапно он позеленел. Отшатнулся назад. Выпущенная им стрела попала в возницу, восседавшего на соседней повозке, которая, завиляв, врезалась в третью повозку, которая налетела на верблюда. В результате образовалась куча мала, которая, по причине отсутствия у повозок тормозов, стала расти буквально на глазах. Периодически из кучи вылетали люди, подбрасываемые верблюжьими копытами.
Ринсвинд, прикрыв голову руками, выждал, пока последняя повозка, едва избегнув общей участи, не укатилась прочь, после чего неверным шагом двинулся по раскачивающейся крыше к висящему на поводьях Безумному.
— Пожалуй, уже можно остановиться, господин Безумный.
— Да? Чо, всех уложил?
— Гм-м… Не то чтобы всех. Некоторым удалось скрыться.
— Ты чо, прикалываешься? — Гном оглянулся. — Ты не мог этого сделать! Штоб меня завалило! Ну-ка, дергани за тот рычаг, да посильнее!