Rise

Natty_M

— Да, профессор оказался едва ли не самым храбрым из нас всех. Ты хочешь почтить его память?.. Ты ведь знаешь, что он на самом деле противостоял Волдеморту?

— Разумеется, Грейнджер. Я не могу ходить, и я провел под домашним арестом три года, но я не разучился читать, газеты о нем многое написали. Поттер дал исчерпывающее интервью о подвигах профессора Снейпа, — я сделал небольшую паузу, раздумывая, стоит ли объяснять подробнее. Немного поколебавшись, я решил, что хуже не будет, если я скажу то, что думаю. — Если бы я раньше узнал,

на какой стороне он сражается, возможно, я бы вдохновился его примером и нашел бы в себе смелость помогать вашей стороне.

— Малфой, ты серьезно? А как же убеждения о чистокровности? — судя по вопросам, она мне не поверила.

— Эти убеждения для меня давно перестали быть главенствующими. Лорд был не прав. Да и не думаю, что он сам считал это важным. Он просто хотел власти и был больным психом.

— Удивительно это слышать от тебя, — сказала Грейнджер.

Я снова пожал плечами — добавить мне было нечего.

Остаток пути мы проехали в тишине. Когда поезд прибыл в Хогсмид, Гермиона снова обратилась ко мне:

— Тебе помочь выйти на станцию?

— Я позову домашнего эльфа, он отлевитирует меня, — соврал я.

— Как знаешь, — сказала она и вышла из купе.

Я увеличил ранее уменьшенное заклинанием кресло, и перебрался на него. Бросил взгляд на диван, на котором до этого сидела Грейнджер, и увидел в углу черную кофту, которая раньше была переброшена через ее сумочку. Видимо, Гермиона не заметила, что кофта соскользнула и осталась лежать в вагоне. Я подобрал ее, глубоко вздохнул, вытащил из кармана пиджака волшебную палочку, направил на кресло, на котором сидел, и произнес заклинание:

— Локомотор кресло! — непросто было управлять тем, на чем сидишь. Кресло то слишком поднималось вверх, то виляло в сторону, то со стуком приземлялось на пол.

Кое как я все-таки выбрался из вагона. Грейнджер уже была в самом конце перрона. Я закричал:

— Грейнджер, стой! — она обернулась. — Ты забыла в вагоне, — я помахал зажатой в руке кофтой, и Гермиона пошла обратно в мою сторону. Я снова направил палочку на кресло и тоже стал перемещаться ближе к ней.

— Так вот как ты на самом деле передвигаешься. Выглядишь усталым.

— Тебе показалось, — опять соврал я. Какое ей было дело до меня?

— Тебе виднее… Спасибо, — сказала она забирая свою кофту.

— А сама ты зачем сюда приехала? — спросил я, вспомнив, что еще сразу хотел поинтересоваться.

— Я в Хогвартс приехала.

— Ясно, — ответил я, хоть на самом деле ничего не было ясно, но раз она не хотела говорить, то настаивать причин не было. — Тогда… пока, Грейнджер.

— До свиданья, Малфой, — ответила она, развернулась и быстро пошла к выходу станции.

Я немного подождал, полюбовался так давно виденными пейзажами и затем направился в Хогсмид к Визжащей Хижине. Путь предстоял долгий и трудный.

Около здания лежали цветы и висела табличка, которая гласила, что здесь погиб герой войны Северус

Снейп. Я наколдовал цветочек и положил его рядом с остальными. Перебирая в памяти воспоминания, связанные с этим удивительным человеком, я удивлялся, как профессор жил со всем этим грузом и смог сыграть едва ли не решающую роль в исходе войны. А еще в очередной раз понял, что я был слабаком, ведь многое можно было сделать по-другому, лучше. Но тогда я этого, конечно же, не понимал.

Я просидел около Хижины несколько часов, размышляя о прошлом и будущем. Я пытался представить, что я буду делать для изменения ситуации, когда встану завтра утром, но ничего не приходило на ум. Казалось, я был в ловушке, из которой не было выхода. А еще я размышлял о Грейнджер. Она так и не рассказала ничего о себе. А было интересно, как сложилась ее жизнь. Ясно было только одно: война оставила неизгладимый след в ее душе, и этот след, кажется, все еще мешал ей нормально жить.

Когда на улице стемнело, я уже был практически без сил, так что я отправился в “Три метлы”. Отдохнув несколько часов в комнате, которую мне выделили, и заглушив боль в спине флакончиком обезболивающего зелья, которое мне предусмотрительно упаковал с собой эльф, я решил спуститься вниз и вспомнить времена учебы в Хогвартсе — выпить сливочного пива. Или лучше — огневиски.

Судьба не хотела оставлять меня одного в этот день, так что мое уединение снова было прервано — в помещение зашла Грейнджер. Второй раз за день пересечься с ней было уже даже смешно. Она заметила меня, кивнула, и села за соседний столик. Попросила принести ей ужин и задумалась о чем-то своем. Затем, слегка кивнув каким-то своим мыслям, встала и устроилась на стул напротив меня за моим столиком.

— Ты все-таки выглядишь усталым, может, тебе нужна помощь? — сказала она вместо приветствия.

— А тебе противно смотреть, Грейнджер? — съязвил я зачем-то. — Мне не нужна помощь.

— Ладно, все понятно. Тогда я пойду, — она встала.

— Нет, не уходи, посиди тут, — попросил я внезапно для самого себя. Это все чертов огневиски.

Она вздохнула и села обратно.

— Если ты перестанешь вести себя как дикобраз, — отрезала она, буравя меня взглядом — в этот момент ей принесли заказ, и я заказал нам по стаканчику огневиски. Мне сейчас без дополнительной порции алкоголя было никак.

— Хорошо, только на этот вечер я сменю биологический вид. Буду, к примеру, котом. Или тебя устраивают только безобидные травоядные?

— Меня устраивают люди.

— Хорошо, буду человеком. Но только сегодня.

Она хмыкнула и покачала головой.

— А характер у тебя такой же мерзкий. Но в остальном ты все же не такой, как раньше.

— Да, теперь я не бегаю, — с сарказмом сказал я.

— Перестань, я не об этом. Я думала о том, что ты сказал мне в поезде, если бы знал Снейпа лучше, то был бы, хм… храбрее. Ты серьезно это говорил? — спросила она.