Rise
Шрифт:
— Пожалуйста, улыбнись, — высказал я свою мысль.
Она медленно покачала головой.
— Разве я могу улыбаться, когда ты принял неверное решение?
— Это ты приняла не то решение, а я просто адекватно на него отреагировал, — с горечью проговорил я.
— Все не так, как тебе кажется. Ты не захотел меня слушать, а нужно было.
— Правда? — прошептал я. — Тогда докажи сейчас, что я ошибаюсь в своем мнении.
— Хорошо, слушай, — она подалась вперед и заглянула мне в глаза, а я утонул в их глубине, и мир вокруг
Я открыл глаза. Было утро, в тишине спальни было слышно только мое собственное дыхание. Мне снова приснился сон, который я видел каждую ночь на протяжении двух последних недель. Каждый раз он заканчивался одинаково, а мне так хотелось узнать, что же такого собиралась сказать мне Гермиона. А еще я глупо надеялся, что эти сны были не просто так. Мне пришла идея попытаться снова заснуть, чтобы, если повезет, посмотреть продолжение этого сна.
Но сегодня это было невозможно, ведь начался июнь, а с ним и экзамены. Сегодня мы должны были сдавать ЗоТИ, и нельзя сказать, что это было хорошее начало экзаменационной недели. Мне до сих пор было противно видеть сияющее лицо Грина.
Мысленно поворчав, что сегодня будет отвратительный день, я оделся и отправился в Большой Зал. Алекс и Амелия уже были там.
— Как настрой? — спросил с улыбкой Алекс. Он уже полностью оправился от ожога, ничего не напоминало о том, что еще около месяца назад его жизнь была в серьезной опасности.
— Как обычно, — ответил я, вздохнув. Алекс знал обо всем, что произошло у нас с Гермионой, и, как мог, поддерживал меня, пытаясь поднять настроение любыми способами. Получалось у него не очень.
— А помните, Куппер грозилась, что никто из нас экзамен не сдаст? — напомнила Амелия, усмехнувшись. — Не знаю, как вы, а я даже не нервничаю… почти.
Она теперь ни на шаг не отходила от Алекса. Он же вел себя с ней достаточно сдержанно, утверждая, что ею движет чувство вины и желание отплатить за ее спасение, а никак не серьезная симпатия. Я молчал, не зная, что ответить на это заявление, но в глубине души был почти согласен с Алексом, помня о том, что происходило между мной и Амелией еще в марте.
— А из-за кого нервничать? Из-за этого показушника? Много чести, — фыркнул я. — Еще несколько часов в его компании пережить, и, я надеюсь, больше никогда мне не придется видеть эту наглую ухмылку.
— А я вот повторю еще несколько параграфов, на всякий случай. Профессор Грин — вполне нормальный преподаватель, он заслуживает, чтобы его студенты блестяще справились с экзаменом, — заявил Алекс и раскрыл учебник по ЗоТИ.
Я скривился и отвернулся, по привычке бросив беглый взгляд в сторону преподавательского стола. Мой взгляд тут же безошибочно выхватил Гермиону. Она сидела, подперев голову рукой, и что-то записывала в блокнот. В груди у меня начало жечь, я отвернулся и скрипнул зубами. Каждый раз, когда я ее видел, внутри что-то словно переворачивалось. Я был зол
— Пойдемте пока в библиотеку, — предложил я, поднимаясь. — Здесь я больше не могу находиться. Хотя потом с Грином будет не лучше.
Не дожидаясь ответа друзей, я зашагал на выход, быстро переставляя трости и стараясь смотреть строго себе под ноги.
Экзамен прошел без особых проблем. Справившись с теоретической частью, я дождался своей очереди продемонстрировать практические навыки, и смог выполнить все, что от меня требовала комиссия, напоследок наколдовав телесного Патронуса. Светящийся дикобраз пронесся через все помещение и вернулся обратно ко мне, кажется, членов комиссии это зрелище впечатлило.
Когда мы с Алексом и Амелией, тоже без труда справившимися со всеми заданиями, собирались уходить, меня окликнул Грин.
— Мистер Малфой, можно вас на пару слов? — спросил он, подойдя к нам.
— Ладно, — пожал я плечами, размышляя о том, что же он хотел от меня.
Я последовал за Грином в кабинет ЗоТИ. Мы зашли внутрь, он прикрыл дверь, взял стул и сел напротив первой парты, за которую уже успел усесться я.
— Итак, о чем вы хотели поговорить? — спросил я, едва скрывая раздражение.
— Мистер Малфой, думаю, это едва ли не последняя наша встреча, так что я хотел бы вам сказать несколько важных, на мой взгляд, слов.
— Слушаю, — я скрестил руки на груди.
— Я хотел бы извиниться перед вами за то, что напрасно подозревал. С моей стороны было очень непрофессионально судить о вас по вашему прошлому. Я был обязан внимательнее присмотреться к вам, отбросив всяческие эмоции, и беспристрастно оценить сложившуюся ситуацию. Но я не смог. Простите.
— Прощаю, — проворчал я. — Надо признать, я тоже вас подозревал незаслуженно.
— Кстати, да, — хмыкнул Грин. — Я мог найти объяснение такому вашему поведению, когда считал, что вы виновны во всех преступлениях. Но то, что вы сказали под Веритасерумом, меня удивило.
— Это уже совершенно неважно, — нахмурился я.
— Думаю, в этом вы ошибаетесь, — покачал головой Грин.
— Вы ничего не понимаете! — вспылил я. — Разговор окончен? Я могу идти?
— Подождите, — он сделал примирительный жест руками. — У вас с… профессором Грейнджер что-то произошло, и я хотел бы…
— Тебя это не касается, Грин, — выплюнул я. — Радуйся, что я тебе больше не мешаю.
— В каком смысле? — опешил он и нахмурился.
— Больше я с профессором Грейнджер не общаюсь, так что путь открыт! — саркастично протянул я, театрально кивнув.
— По-моему, вы что-то не так понимаете, мистер Малфой, — медленно проговорил Грин.
— Неужели?!
— Хм, если у вас есть какие-то чувства к Гермионе, а судя по всему, это именно так и есть, я могу понять, что вас во мне так злит. Но уверяю, я вам не соперник.