Риск, борьба, любовь

Запашный Вальтер Михайлович

Уезжая, довольный Бардиан отозвал меня в сторону:

— Вальтер, надо, чтобы Афанасьев тоже хоть один разок вошел в клетку.

— Зачем?! — возмутился я. — Ему что, мало поместить свое имя на афише? Будет с него, к тому же вы его уже похвалили.

— Послушай, он старый человек. Ты же сам знаешь, как он загорается при виде твоей работы. Надо быть снисходительней и добрей. Ведь если его оторвать от дела, старик потеряет смысл жизни. Тебя ждет большое будущее, а у него все позади. Будь мудрым, и тебя все будут ценить и любить. Я же отлично понимаю,

что за такое короткое время он не успел сделать ничего существенного. Но ведь нельзя сказать, что он не сделал ничего, — и Бардиан посмотрел на меня пристально и даже несколько сурово.

— Понимаю, — я опустил глаза. — Нельзя обижать старых людей, с какой бы целью они тебе ни помогали. Тем более что он действительно помог. Хорошо, я найду повод ввести Афанасьева в клетку.

— Вот и молодец! Вижу, ты меня понял.

— Но он слишком торопится, Феодосий Георгиевич. Он рвется продемонстрировать, что с его приходом все немедленно сдвинулось с места. Конечно, без него я бы еще неизвестно сколько сидел сиднем. Но его цель — форсированный выпуск. А это означает недоделки, полуфабрикат.

— Ну конечно, полуфабрикат — это плохо, но ведь нужно торопиться. До зимнего сезона осталось всего ничего. А тебе непременно нужно начать. Засиделся ты, Вальтер. Это никуда не годится.

— Так ведь не по своей вине, Феодосий Георгиевич! Вы же знаете.

— Знаю, прекрасно знаю. Ты вот только не знаешь, сколько врагов я из-за тебя нажил. На каждом собрании меня упрекают, тычут под нос даты. Так что Бог с ними, с недоделками.

— Но мне хоть реквизит сделать успеют?

— Успеют, — твердо сказал Бардиан, — я сам прослежу. Теперь, когда я увидел, чего ты достиг, меня никто не переубедит. Я верю в тебя.

— Дело еще и в том, Феодосий Георгиевич, что животные должны привыкнуть к новому реквизиту, — объяснил я. — А это довольно сложно. Откажутся работать, и всё тут.

— Как это откажутся? — вопросительно поднял брови Бардиан. — А ты на что?

— А тут никто ничего поделать не сможет. Вот, к примеру, испугается Эврика тумбы и не пойдет на трюк, хоть убей. А нажмешь, станет бояться еще больше. Или у Ампира вызовет раздражение костюм, и будет он убегать от меня, а то и вовсе начнет нападать. А я буду зря терять время, заново отрабатывать готовые трюки.

— Ну, раз так, я прикажу отделу формирования подстраховать вашу программу. Пусть на всякий случай держат поблизости еще какой-нибудь аттракцион. А вы, тем не менее, постарайтесь выпуститься нормально.

— Конечно, Феодосий Георгиевич, постараемся. Хотя лучше бы в таком деле не спешить.

Бардиан нахмурился и хотел было сказать что-то еще. Я торопливо заверил:

— Хорошо, хорошо, я приложу все усилия и постараюсь выпуститься раньше срока.

— Куда же раньше, если вчера уже было поздно! — заключил Бардиан, и мы распрощались.

Озадаченный просьбой управляющего, я долго ломал себе голову над вопросом: в какой момент впустить в клетку Афанасьева? Естественно, он выйдет на поклон, я обязательно представлю его как режиссера и поблагодарю.

Но этого мало. Нет, просьбу Бардиана нужно удовлетворить, тем более что намерения его благородны. Так куда же воткнуть Афанасьева? Ничего путного на ум не приходило. Везде он мог помешать мне или отвлечь внимание зрителей. К тому же на него могли напасть животные. «Сунул бы я тебя!..» — в сердцах подумал я и сплюнул.

Как-то во время репетиции, когда я раскачивался на свободной проволоке, леопард и ягуар внезапно заартачились. Они сидели на тумбах, огрызались, угрожали мне, но не решались прыгать. Балансируя на проволоке, я не мог дотянуться до них и попросил Рыжика пошуметь, чтобы спугнуть упрямых кошек. Новичок не нашел ничего умнее, как затопать по мягким опилкам и крикнуть: «Пошел!»

Все засмеялись. В том числе и я, хотя было не до смеха. Хищники, лежавшие под проволокой, стали все чаще задирать головы, шерсть на их загривках ощетинилась. Я заметил, что Багира готовится к нападению. Она лежала не шевелясь, но вся была словно натянутая струна. Прикрикнув на тигрицу, я подумал: хорошо бы кто-нибудь стоял рядом, подогнал леопарда и отвлек внимание тех, кто лежит подо мной. Ведь даже жонглерам ассистируют женщины — причем, как правило, красивые девушки. Отличная идея! Надо ввести красивую партнершу. Например, Марицу. Работа сразу оживится, а эффектная стройная брюнетка украсит и облагородит аттракцион! Я живо представил себе, как длинноногая красавица бегает между хищниками и крутит бедрами, и улыбнулся.

— Чему радуешься? — спросил Ионис, когда я спрыгнул с проволоки. — Так опасно, а у тебя рот до ушей!

— А я придумал, как ввести Афанасьева в клетку Он и жив останется, и мне как будто бы поможет.

Пока я говорил, Багира прижала уши и подобрала лапы, ища упор для прыжка.

— Багира! — Я достал из-за пояса наган. — Я все вижу! Ты у меня заработаешь, бестия несчастная!

Багира тут же расслабилась. Уши поднялись. Тигрица положила голову на передние лапы и замерла, пристально следя за мной.

Ионис щелкнул металлической дверью. Все — и люди, и звери — вздрогнули и посмотрели в его сторону. Я заметил, что тигры повернули голову синхронно, словно по команде.

— А я придумал новый трюк! — сказал я.

— Интересно, какой? — спросил Гасюнас. — И когда ты только уймешься?

— Мы положим тигров в ряд, и все они будут выполнять равнение — четко, как солдаты во время строевой.

— А потом маршировать, — иронически бросил Рыжик.

— А почему нет? — ответил я. — Мы это уже репетировали. Они прекрасно маршируют, приподнимая передние лапы. Можно вести их строем по кругу.

— Ну, ты даешь, Вальтер! На ходу придумываешь трюки из ничего.

— Каждому свое. Я зато не умею того, что вы делаете охотно и талантливо.

— А именно? — удивился Рыжик.

— Долго спать.

Подошел Афанасьев и поинтересовался, о чем это мы так оживленно беседуем.

— Да вот, Борис Эдуардович, — сказал я, — придумал, как вам войти в клетку во время работы.