Рискованное пари
Шрифт:
— Боже правый! Как это пришло в голову мисс Беллингем?
— По-моему, сэр, мисс Беллингем хотела поссорить вас с мисс Эффингтон и выйти за вас.
Реджи нахмурился:
— Но зачем?
— Видите ли, милорд, ее… — Хиггинс прокашлялся, — тянет к вам.
— Правда? Мисс Беллингем? Ко мне? — Реджи усмехнулся и покачал головой. — Звучит лестно, но какая мне разница? Мне нужна другая.
Он направился к гостиной. Забежав вперед, Хиггинс замер перед дверью, раскинув руки и преграждая Реджи путь. Еще никогда Реджи не замечал у дворецкого такой прыти.
— Вам туда
— Что за чушь, Хиггинс! — рассмеялся Реджи. — Я видел эскизы, и даже если она в чем-то отклонилась от плана, вряд ли это… — Он вдруг осекся и с присвистом втянул воздух сквозь зубы. — Если я правильно понял, мисс Беллингем сообщила о нашей мнимой свадьбе мисс Эффингтон?
— Боюсь, да, — поморщился Хиггинс.
— И мисс Эффингтон ей поверила? — К горлу Реджи мгновенно подступила тошнота.
— Мисс Беллингем действовала весьма убедительно, милорд, — объяснил Хиггинс. — Я, разумеется, не подслушивал и никого из слуг не посылал под дверь, но знаю, что между ними произошло. Мисс Эффингтон твердо убеждена, что вы женитесь на мисс Беллингем.
— Она злится, Хиггинс? — осторожно спросил Реджи. Хиггинс ответил не сразу.
— В тот день, когда приезжала мисс Беллингем, мисс Эффингтон была в ярости.
— Проклятие!
На следующий день она все еще сердилась, но взялась за дело. Сестра помогала ей, и, кажется, я слышал, как они говорили что-то о мерзавце, негодяе, мести и… как это… «задушить его голыми руками». Реджи застонал:
— Многообещающе.
— Но вчера и сегодня она была задумчива и грустна, милорд. — Хиггинс огляделся и понизил голос: — И молчалива.
— Молчалива? — Реджи нахмурился. — Мисс Эффингтон? Моя мисс Эффингтон?
Хиггинс кивнул.
— Черт побери, скверный признак. — Реджи задумался. Как же устранить нанесенный мисс Беллингем ущерб? — Она еще вернется?
— С минуты на минуту, сэр. Сказала, что уезжает за последним штрихом для гостиной. Мы ведь ждали вас только завтра.
— Прекрасно. В таком случае она будет удивлена, — мрачно объявил Реджи. — Посторонитесь, Хиггинс.
Хиггинс помолчал, вскинув подбородок.
— Нет, сэр.
— Что?
— Я верно служу вашей семье всю жизнь. — Старик смотрел на Реджи в упор. — Подвергнуть вас такому риску я не могу.
— Хиггинс, я выдержу, — заверил Реджи. — Но за заботу спасибо. Надеюсь, как-нибудь переживу.
Хиггинс фыркнул и нехотя отошел. Реджи глубоко вздохнул, распахнул двери и шагнул в совершенно незнакомое помещение. И потрясенно выругался:
— Что, черт возьми, она здесь натворила?
Стены исчезли под бесчисленными ярдами шелка красных, золотистых, розовых и желтых оттенков, спускающихся на пол с потолка. Сам потолок был затянут полосами шелка, сходящимися в центре. В целом комната напоминала огромный восточный шатер. Хрустальную люстру заменил один громадный бронзовый светильник, напоминающий о знойных ночах Марокко или Алжира. Пол устилали пушистые персидские ковры. Высокие медные канделябры толщиной в человеческую руку были расставлены на резных столиках, украшенных мозаикой.
Реджи вытянул дрожащий палец.
— Мне мерещится?
— Нет, сэр, — срывающимся голосом отозвался Хиггинс.
— Верблюд! — Реджи во все глаза уставился на искусно изготовленное чучело под седлом — к счастью, всего лишь чучело. — Где она его откопала?
— Понятия не имею, — пробормотал Хиггинс, — но ее находчивость достойна восхищения.
— Да уж, это очевидно, — растерянно промямлил Реджи, обводя взглядом комнату.
Пухлые подушки громоздились прямо на полу. В воздухе витал какой-то экзотический аромат, а в атмосфере комнаты определенно присутствовал эротический оттенок.
— Гибрид Британского музея и марокканского борделя.
— Это гарем, милорд.
— Что?
— Если не ошибаюсь, это-гарем для… — Хиггинс в нерешительности прикусил губу, — пресловутого лорда Беркли.
— Потрясающе… — Реджи вздохнул. — Этой роскоши здесь не место. Ни в моем доме, ни в нашей стране.
— Она страшно разозлилась, милорд.
— Уже вижу. — Реджи снова окинул комнату взглядом, задержавшись на пальмах, верблюде и подушках. — Труда она вложила немало.
— Верно, милорд.
— Любопытно. — Реджи вдруг задумался. — А ведь она могла в гневе совсем забросить работу.
— Прошу прощения, сэр, но, по-моему, мисс Эффингтон не из тех, кто бежит от трудностей.
— Да, испытания она обожает. — Реджи почти уже понял, в чем дело, но никак не мог подобрать слова. — Значит, Хиггинс, она продолжала заниматься своим делом, несмотря на гнев? И поступила бы так в любом случае?
— Я бы не поручился.
— А я — охотно. — Реджи сообразил, о чем ему следовало догадаться с самого начала. — Вот именно. — И он с облегчением рассмеялся.
Хиггинс испуганно смотрел на хозяина, опасаясь, что тот сошел с ума.
— Неужели вы не понимаете? — Реджи махнул рукой. — На такие жертвы способна только влюбленная женщина.
— На что способна женщина, охваченная ненавистью, я бы предпочел не знать, — пробормотал Хиггинс.
— Она любит меня, Хиггинс, я же знал! — Реджи заулыбался. — И она дала мне это понять!
— Едва ли…
— Словом, все идет по плану. Хиггинс невольно вздрогнул.
— А у вас есть план, милорд?
— Само собой. Так будет даже лучше. — Он заговорщически наклонился к дворецкому: — Я удивлю ее свадьбой в присутствии родных и друзей.
— Да, она наверняка удивится, сэр, — согласился Хиггинс. — Значит, церемония состоится здесь?
— Почему бы и нет? — Реджи рассмеялся. — Такое запомнится на всю жизнь.
— Милорд… — осторожно начал Хиггинс, — а если вдруг окажется, что она не желает выходить за вас?
Реджи подумал и усмехнулся:
— Такого не может быть.
— А если все-таки?..
— Нет, не могу себе представить. — Он беспомощно развел руками. — Мисс Эффингтон завладела моим сердцем. Не может быть, чтобы она не ответила мне взаимностью.