Рисующий светом
Шрифт:
— В замке снег лежит, — сказал лорд Лукас, — а тут снова льет, как из ведра. Придётся прислать за вами карету, потому что ехать в той коляске, в которой я вас привез, опасно для здоровья.
— Мы пока не уезжаем. У Генри есть дела в Чертовом мосту, — сказала Мэри.
— Да, надо дня три еще. Но главная цель достигнута, голос бородатого Генри был весьма радостным, — мы наконец-то сможем поговорить с тобой и я отдам тебе то, что с таким трудом для тебя раздобыл!
— Сегодня у меня времени хоть отбавляй, — сказал лорд Лукас, — эта дама, — он имел в виду Дженни,
— Это та девушка, которую привёз отец? — спросила Мэри.
— Да. Наша будущая мачеха, — лорд Лукас усмехнулся, — вот что делают с людьми деньги и титулы. Даже такая красотка согласилась стать женой нашего отца. Думаю, что семья у неё нищая, и отец мой — лучшее, что она может себе позволить.
Дженни задохнулась. Так вот что он думает о ней?
— Не стоит судить тех, кого плохо знаешь, — откликнулась Мэри прежде, чем Дженнифер успела вскочить и выцарапать лорду Лукасу глаза, — возможно, у неё не было выхода. Как когда-то у меня. Да, нам с Генри удалось сбежать. А ей не удалось. Мы же ничего о ней не знаем.
Они стояли прямо у её кровати, обсуждая ее, а Дженни ничего не могла с этим поделать! Она лежала тихо, не желая показывать, что очнулать, и надеясь сбежать из аббатства в тот же миг, когда все выйдут из комнаты. Брат и сестра достойны друг друга! Мэри, леди Мэри Сидал, безумная дочь графа Вортона, вот кто эта женщина! Та, которую оплакивали в замке! Та, которая обманула всех и, видимо с помощью брата, скрылась со своим женихом, тем самым Генри, что вчера нёс ее, Дженни, на руках!
Дженнифер не по пути с этими людьми. Нужно как можно скорее убраться из аббаства. Бежать куда угодно, только бы не оставаться под опекой лорда Лукаса или его сестры! Все они безумцы, все! Дженни сжала кулаки под одеялом. Не зря о них идёт плохая молва. Леди Мэри обманула отца, а лорд Лукас потакал ей в этом!
Зазвенели тарелки, видимо Мэри раскладывала еду.
— Кристина, будь хорошей девочкой, — сказала Мэри, — твой дядя должен видеть, как ты умеешь себя вести!
Дженни снова приоткрыла глаза. Все сидели вокруг грубого стола, на столе стояли тарелки с невероятными кушаньями, которые Генри и лорд Лукас уплетали за обе щеки, а Мэри помогла девочке накалывать мясо на вилку. Желудок снова заурчал, Дженни изо всех сил сдерживала желание выскочить и отобрать у кого-нибудь тарелку с едой! Ей хватит даже тушеных овощей, она не ела сутки, даже больше, и только и могла, что думать о еде!
— Как твои успехи? — Генри обратился к лорду Лукасу, когда тот отодвинул от себя пустую тарелку, заставив Дженни ненавидеть себя ещё больше, если такое вообще возможно.
Лорд Лукас отпил из чашки ароматного чаю, который налила ему Мэри. Чашка звякнула о блюдце.
— Не могу придумать, как закрепить изображение на бумаге, — сказал он, — у меня хорошо получился эксперимент с битумом, о котором ты писал, и битум прилип, как родной к стеклу. Я делал изображения Даггера на серебре. Но ты же понимаешь, что это
— Да, понимаю, — сказал Генри, — но зачем ты тратил время на гелиографию?
Лорд Лукас вздохнул.
— Я пытался даже заняться лунографией на зеркале, но, как ты понимаешь, это было чистым безумием, — рассмеялся он, — мне хотелось постричь процесс с самого начала, так, чтобы понять, как это работает, чтобы идти вперед. Метод Даггера мне не нравится сам по себе. Он безумно дорог. Даггер получает чёткое и долговечное изображение, но мне нужно большего!
— Чего же ты хочешь? — спросил Генри.
— Я хочу, — лорд Лукас наклонился над столом, — я хочу сделать такие изображения, чтобы они были дешевыми, чтобы их печатали газеты, чтобы человек не вынужден был сидеть два часа перед камерой! Чтобы с одного снимка можно было сделать много отпечатков в конце концов!
— Пока никому не удалось закрепить серебро на бумаге, — сказал Генри, — это безумие. Мечтателей много. Но нет способа создать подобные вещи. Серебро выцветает и смывается. Бумага портится от воды, если класть её в растворы. Твои эксперименты обречены на неудачу, Лукас. Лучше займись методом Даггера, как я.
Генри поднялся, достал из угла большую коробку и протянул её лорду Лукасу.
— Тут новейшая камера. Линзы вставлены такие мощные, что изображение проявляется в полной мере уже через двадцать минут. Да, нужен хороший солнечный свет. Но я уверен, ты сумеешь улучшить то, что попадёт тебе в руки.
Зашуршала коробка, мужчины вдвоём наклонилась и вытащили на свет другую коробку — деревянную. Они установили её на три ноги, начали ходить вокруг, восхищаться и хлопать друг друга по плечу.
— Я работаю с такой, — проговорил Генри, в голосе которого послышалось городость, — я уверен, ты будешь доволен ею.
Дженни даже приподнялась на постели, так заинтересовала её эта коробка. Однажды она уже видела подобную. В их городок приезжал фотограф, который делал снимки для всех желающих. Но мать Дженни не позволила фотографироваться. Снимок стоил безумных денег, и только самые обеспеченые могли позволить себе такую роскошь, как даггеротип! Дженнифер завидовала подругам, которые смогли повесить у себя в комнате собственное изображение в рамочке. Как же ей этого хотелось! Но мать осталась строга. Никакого баловства. Деньги все на счету! Каждый фартинг!
Дженнифер восхищенно смотрела на камеру. Села в постели, даже подалась вперед, забыв о собственных планах. А потом, сама не поняв, как это произошло, произнесла звонки голосом:
— Господа, а не могли бы вы меня сфотографировать?
Глава 12
Где Дженнифер мечтает держать в руках свой портрет
Никогда Дженнифер не ела ничего вкуснее того мяса с овощами, что подала ей со скромной улыбкой леди Мари. Вернее, миссис Генри Миллер, как представил её лорд Лукас. Сам мистер Миллер обсуждал с лордом Лукасом все тонкости процесса дагеротипирования, линзы, которые они скрутили с камеры и разглядывали со всех сторон.