Ритуал испытания
Шрифт:
Ропот пробежал по толпе.
— И более того, вопрос о том, знала ли ты об этом в тот момент и стремилась ли обойти закон, отказываясь от Ритуала, так же был вынесен на обсуждение.
— Могу я ответить на эти обвинения? — Грин гордо стояла перед ними, ее голос ни в малейшей степени не дрожал, несмотря на внутренний трепет, испытываемый ей.
— Перед тем, как ты начнешь, я должна предупредить тебя, что все, что ты скажешь с этого мгновения, будет оцениваться. Если ты сейчас ничего не скажешь, в уважение твоих прошлых заслуг перед парламентом и ОднаНацией, я готова пригласить нолосозыв, [181]
181
Нолосозыв ( nolocharge- no penalty; slate wiped clean) — без наказания; дочиста вытертый список.
Герцогина Хоук давала ей шанс сохранить титул при тяжелой денежной потере. Джорлана, конечно же, отнимут, но ее сын останется с ней. Грин повернулась и посмотрела на Джорлана.
Он все также следил за ней. После чего удивил, беззвучно изобразив «прими это».
Он так сильно ее любил. Слезинка появилась у нее в глазах. Он хотел пожертвовать собой и быть отнятым от сына, чтобы защитить ее. Она отрицательно мотнула головой. Я буду сражаться за них двоих, пока последний вздох не покинет мое тело.
Снова обернувшись лицом к Септибуналу, она заявила:
— Я буду говорить.
Герцогина Хоук приподняла бровь.
— Ты уверена, Маркель?
Грин кивнула.
Герцогина явно не считала, что она сделала мудрый выбор. Она глубоко вздохнула.
— Очень хорошо. Продолжай.
— Джорлан Тамрин был нетронут в ночь нашего скрепления. Не было тайного сговора против Септибунала. Эти обвинения — фальшивка. Честь моего дома никогда бы не позволила мне делать ложных заявлений перед правительством, которым я так дорожу, и который помогали создавать мои прародительницы. Оспаривать мою честь таким образом достойно порицания, и я вызываю человека, который распространил такое заявление. Пусть она скажет эти вещи мне в лицо, вместо того, чтобы скрываться за голосами остальных. — Грин впилась в Маркель Хармон взглядом, выражающим отвращение. Женщина тихонько заерзала на своем месте.
Казалось, честный и волнительный голос Грин поколебал толпу. Поднялось тихое дребезжание.
— Тишина в комнате! — гаркнула Герцогина Хоук. — Джорлан Тамрин, выйди вперед.
Джорлан с Аркеусом на руках поднялся.
Когда он проходил мимо Клаудин Д’Анбеэ, она выкрикнула:
— Ребенок может повлиять на строгость постановления Септибунала! Его присутствие подсознательно диктует, что этот мужчина неизменно связан с Домом Тамрин.
Герцогина Хоук сердито посмотрела вниз на Клаудин.
— Ты заявляешь, что мы не можем быть беспристрастны в присутствии обыкновенного малыша, Графа?
— Нет. Я заявляю, что нарушением является присутствие ребенка, это очевидная, вызывающая сочувствие выходка, организованная Тамринами. — Она потянулась к своей сумочке, вытаскивая свернутый трубочкой документ. — Это скрепляющий контракт, который Аня Рейнард должна была подписать для меня, до того, как Грин силой вырвалаподпись Герцогины на
Грин побледнела. Если они проиграют, Графа собирается просить совет аннулировать подпись Ани и передать ей Джорлана в качестве платы ее «оскорбление». Ее глаза встретились с взглядом Джорлана, и она поняла, что он смог разгадать боль, которую она сумела скрыть от всех остальных.
Вместо опасений, которые она ожидала увидеть, он демонстрировал невозмутимую покорность. Тихую силу. Его глаза сияли любовью к ней. Их аквамариновые глубины содержали такое огромное душевное волнение! Он поглаживал и потирал спинку сына, терпеливо ожидая, когда Клаудин закончит. И в этот момент Грин поняла, что женские постановления никогда не смогут вытеснить дух, бывший свободным.
— Как вы понимаете, я имею здесь сильную заинтересованность, — продолжила Клаудин. — Уберите ребенка!
Герцогина Хоук начала было кивать часовым, когда Грин опередила ее.
— Нет. Мой сын имеет больше прав находиться здесь, чем Графа Д’Анбеэ! Это его судьбу мы решаем сегодня.
— А не слишком ли драматично? — презрительно усмехнулась Клаудин. — Ни у кого нет интереса к этому ребенку мужского пола. Ты можешь оставить его, если хочешь, но для меня он казался бы в большей степени помехой. Возможно, ты сможешь отправить его в монастырь.
Грин вздрогнула от бесчувственного отношения Клаудин. Отправить ее милого малыша в монастырь? Никогда, пока она дышит! Ее глаза наполнились гордостью, когда она взглянула на его красивое, дорогое личико. Он ответил ей крохотной улыбкой.
Она улыбнулась в ответ.
— Аркеус навсегда останется на землях Тамринов — поскольку он мой наследник, — спокойно заявила она.
В зале суда разразилась преисподняя.
— Он не может быть твоим наследником! Он мальчишка! — заорала Клаудин.
Грин сняла с запястья свой просмотрщик и развернула его к совету.
Они просмотрели доказательство с неодобрительными минами.
— Это показывает, что Аркеус Тамрин — наследник Тамринов только лишь на настоящий момент. — Герцогина Хоук послала Грин строгий взгляд. — Однако, Септибунал рассмотрит этот спорный вопрос с тобой позднее, Маркель Тамрин. — Она повернула голову, чтобы обратиться к Д’Анбеэ. — Дитя останется в зале.
Аня подмигнула Грин.
— Браво, моя девочка, — беззвучно шевеля губами, произнесла она.
Хоть и сбитая с толку, Клаудин быстро пришла в себя.
— Он может быть назван наследником Тамринов сегодня, но у меня есть заявка на его отца, имеющая более ранний приоритет! Род запятнан! — Она презрительно усмехнулась.
— Мой род не запятнан. Я не буду ставить под сомнение отца своего наследника!
— Джорлан Тамрин, — Хоук обратилась к нему. — Как внук Герцогины, ты знаешь, что честь твоего великого дома, дома нашей Основательницы, находится сейчас под угрозой. Поэтому я спрашиваю тебя еще раз: каким ты пришел на свое скрепляющее ложе?